Рассказы - [20]

Один тапочек упал с ноги и валяется возле унитаза. Я поднимаю его и пытаюсь одеть на голую ступню.

— Обиделась, что ли? — недоуменно бормочет Вован. — В натуре, дура.

— Ее снять надо… — говорит Швед.

— Какой нахер снять! Ментов надо вызывать. — произносит толстяк и снимает очки. Протирает их, снова надевает и сплевывает на пол. — Чего это она?

— Истеричка. — цедит сквозь зубы Вера. — Психованная дура.

У меня получается надеть тапочек — я поворачиваюсь и смотрю на лица всех стоящих передо мной, прислонившись к косяку двери.

Скорбь, ужас, страх, раскаяние… — туфта. Ничего такого нет. Только разочарование от испорченого вечера. Вряд ли кто-то из них способен адекватно оценить ситуацию.

Инга, Инга… Ты хочешь, чтобы вечеринка удалась? Хочешь?

Хочешь?!

— И что делать будем? — Маша поправляет прическу и смотрит на толстяка.

Тот жмет плечами и переводит взгляд на меня. А что я? Я тоже не знаю, что в таких случаях надо делать.

— Может, помянем их? — спрашивает Игорь.

— Кого «их»? — интересуется толстяк.

— Ингу и моего дедушку. Они…

— Ты, ублюдок, уже достал меня со своим вонючим дедушкой… — произносит толстяк и сжимает ладонь в кулак. Игорь отшатывается в сторону и тут раздается голос Кости возле входной двери:

— Парни, кто будет кокс?

— Наконец-то. — восклицает толстяк. — Ну ее к черту, эту дуру. Пошли…

Он поворачивается вместе со всеми и видит то, что я увидел сразу, как только Костя вошел в квартиру.

Парень стоит, широко расставив ноги. Языком он облизывает уже распухшую губу, в одной руке у него заветный пакетик, а в другой…

Я не разбираюсь в пистолетах, но чувствую, что это не простая «газуха», а настоящий боевой пистолет. Вижу по его глазам, по его поведению.

Откуда у него пушка? Почему он так быстро вернулся? Что он хочет?

Как много вопросов…

Все замирают, а Костя делает шаг вперед, уверенно направляя ствол на моего тезку.

— Что, жирдяй, как насчет того, чтобы отодрать меня перед камерой?

— Ты не…

Выстрел, от которого закладывает уши, сливается с криками гостей, бросающихся в разные стороны. Толстяка швыряет к стене и он медленно сползает по ней, оставляя на обоях кровавый след.

Ствол перемещается на меня и я делаю шаг назад, в глубь туалета.

— Кокаин будешь? — ухмыляется Костя и делает еще шаг вперед.

А мне уже некуда отступать. Я упираюсь в тело Инги и сглатываю набежавшую слюну. Мне сейчас хреново, как никогда, я готов сделать все, что угодно, лишь бы Костя не нажал еще раз.

Но он нажимает.

Сначала не больно. Удар в грудь сильный, но боли нет. Первое мгновение. А потом начинается жжение. Во рту собирается слюна… не слюна, кровь. Слабость такая, что нет сил пошевелиться. И боль. Боль и страх. Неужели это всё, неужели так глупо…

Откуда-то издалека долетают звуки выстрелов и от них становится немного легче — значит, я не один, нас будет много. Столько же, сколько патронов, если он не будет промахиваться…

Давай, гомик, хорошо целься. Старайся. Чтобы я был не один, чтобы не было скучно. И Инге тоже уже не будет так одиноко.

Я поднимаю голову и смотрю снизу на Ингу.

— Извини… — шепчу я, хотя каждое слово приносит невыносимую боль. — Извини, но вечеринка… вечеринка немного не получилась… не удалась… Прости.

БЕГИ!

…Красота, среди бегущих

Первых нет и отстающих…

В. Высоцкий

Run, Forrest, run!

(Беги, Форрест, беги!)

из к\ф «Форрест Гамп»

Солнце было его врагом. Не из-за жары, в семь утра еще не жарко. Из-за того, что оно слепило глаза и не давало посмотреть вперед, на тех, кто бежал перед ним. Полкруга оно светило в спину и все было отлично, а потом Макс поворачивался к нему лицом и сразу начинал проклинать небесное светило.

Пот тоже мешал, после шестого-седьмого круга он стекал по лицу и попадал в глаза, его приходилось непрерывно смахивать рукой, но через минуту он опять заливал глаза еще сильнее и приходилось на бегу прижимать к лицу майку, а это было очень неудобно.

Очень обидно было тогда, когда перед ним оказывался один из тех дедков, которые бежали медленно, но все же быстрее, чем Макс. Такие обгоняли слишком быстро, а потом, казалось, еле плелись, и все-таки обогнать их не было больше сил и приходилось уходить немного в сторону, чтобы не смотреть в глянцевые от пота чужие спины.

Но не деды, не солнце и не пот вызывали у Макса это чувство, заставляющее сжимать зубы и корчить на лице страшные гримасы. Молодые коротко стриженые парни с атлетическими фигурами в дорогих спортивных костюмах проносились мимо Макса словно ветер и не обращали на него никакого внимания. Макс, по идее, тоже не должен был их замечать, но парни пробегали несколько метров, существенно сбрасывали скорость и Макс, видя рядом с неизменной темно-синей маечкой какой-нибудь фирменный «Найк» или «Рибок», забывал про все на свете. В этот момент самым большим желанием у него было догнать их. Просто догнать и бежать рядом, чтобы не только самому видеть ее, но и чтобы она хоть на мгновение посмотрела на того, кто уже почти месяц всегда бежит сзади.

Длинные светлые волосы на затылке собраны в пучок, стройная фигурка не бежала, а летела по беговой дорожке и Макс уже давно понял для себя, что бежит он не из-за того, что врачи порекомендовали ему легкий бег по утрам и не из-за того, что девушка ему очень нравится, хотя… Просто бежать было намного легче, когда была цель, когда знаешь, куда бежишь или за кем. Вообще-то, он не пытался ее догнать и дело было не в том, что ему строжайше были запрещены перегрузки. Просто он не знал, что ему делать, когда он догонит ее и поэтому уже месяц он всегда бежал сзади, неотрывно глядя в спину девушки в темно-синей майке и ни разу не делая попыток сократить дистанцию между ними.