Рассказы - [32]
Дождь и ветер хорошо освежали разгоряченное лицо. Приближалось утро, а с ним и время, установленное для выполнения задания. Стрелка компаса подтверждала, что он идет в правильном направлении. Каждый шаг был мучением. Сведенные от холода мышцы работали с трудом. Его бег больше напоминал комичную ходьбу. То и дело он спотыкался, падал и снова подымался. Плюхался в ямы, наполненные водой, продирался через заросли, полз по болоту. Наконец показался долгожданный склон. Гонза Стеглик проковылял между деревьями, и перед ним открылся вид на поля и близкую реку. Река напоминала ленту, которую обронила в лугах девушка. Он так засмотрелся, что забыл обо всем. Неожиданно раздался окрик:
— Стой!
Мучительный страх, что он не добежит до штаба, подстегнул и погнал Гонзу вперед. Широко открыв рот, он глубоко вздохнул, усталым легким стало легче, как будто открылось второе дыхание.
— Сто-о-ой, стрелять буду!
Одиночные выстрелы сменились очередью, а та серией очередей. Гонза угрожающе поднял автомат, который едва держал одеревеневшими пальцами. Кольцо вокруг него снова замкнулось! Он попытался было прорваться, уклонившись от одного из преследователей, но другой солдат вратарским прыжком опрокинул его наземь. Гонза почувствовал на себе груз многих тел, тем не менее он кусался, царапался, брыкался.
— Отпустите меня…
— Ты чей?
Да посветите, черт побери, кто-нибудь!
Кто-то вырвал у Гонзы из рук автомат, другие скрутили руки за спиной. Луч фонарика осветил клубок сцепившихся тел. Гонза рассматривал солдата, который сидел у него на груди. А тот, глядя на Гонзу, разочарованно воскликнул:
— Ребята, да ведь это наш!..
— В штаб мне… — выдохнул облегченно Гонза. — С важным донесением…
Прежде чем совсем рассвело, в небо взвились ракеты — одна, другая, третья! Войска перешли в наступление. Грохотала артиллерия. Гонза немного заснул, но канонада его разбудила. Быстро натянул брюки и рубашку. Форма была уже сухой. Стеглик про себя поблагодарил за это службу наряда и выбежал из палатки. Перед окопом стоял солдат с биноклем в руках.
— Дай взглянуть, дружище…
— Смотри! Это ведь и твой успех…
Гонза Стеглик с нетерпением прильнул к окулярам бинокля. Линия фронта вдруг оказалась на расстоянии вытянутой руки. По дороге в сторону «противника» шли танки, по лугу спешила мотопехота. Гусеницы рвали дерн. Цепи автоматчиков под прикрытием бронированной техники развивали атаку. Беспрерывно грохотали орудия. Гонза не удержался, чтобы не крикнуть:
— Прорвали!
— Прорвали… — отозвалось рядом.
Офицер штаба, которому Стеглик на рассвете передал содержание проглоченной депеши, стоял в наброшенной на плечи плащ-накидке. Плащ нес следы трудного учения — от дырок, прожженных искрами ночных костров, до пятен от ружейного масла. У офицера обозначились круги под глазами, лицо казалось серым от бессонницы, но глаза светились радостью: ход учений изменился. «Синие» идут вперед. Майор протянул Стег-лику руку:
— Ты неплохо поработал…
Гонза пожал протянутую руку и повторил мысленно слова, произнесенные офицером. На душе стало удивительно легко и спокойно. Гонза встал по стойке «смирно» и сказал:
— Хотелось бы вернуться в роту, товарищ майор!
К полудню учения окончились. Победа! «Синие» и «красные» опять стали друзьями. Похоже было на то, что миру, который воцарился, радовалась и сама природа. Солнце разогнало тучи и залило сиянием все вокруг. Теплые лучи его ласково согревали солдат, которые готовились к параду войск, участвовавших в учениях.
Капитан Гоне стоял перед строем минометной роты. Она его не подвела, как и отделение резервистов. Не подкачал и Гонза Стеглик. По правде говоря, он должен быть еще в постели, но не мог остаться в стороне от такого события. Командир прочитал приказ и от имени командира батальона объявил благодарность за отличное выполнение боевых задач солдатам срочной службы и рядовому запаса Стеглику.
— Служим социалистическому Отечеству! — прозвучали голоса.
— Вольно! Разойдись!
Строй рассыпался. Солдаты потянулись к пахучему вереску. Ждали грузовики, которые должны были доставить их к месту парада. К солдатам подсел и капитан Гоне. Они освободили ему место в центре. Вспоминали различные моменты учений. Давно забыли о мозолях, о боли в спине, грязи и холоде.
Гонза Стеглик стал героем дня. Он старался перевести разговор. Обратился к Леону Прагру:
— Ты мне ничего не проспорил, Кофеек?
— А что, я с тобой на что-то спорил, Гонза? — подтолкнул тот товарища локтем в бок. — Я с самого начала знал, что ты покажешь себя!
— Зато я сам не был в этом уверен, — признался Гонза.
Командир нашел в кармане свои любимые сигареты «Лип». Первому протянул сигарету Стеглику. Тот сунул руку в нагрудный карман куртки:
— Чтобы отец с дедушкой не обиделись.
Чиркнул пальцем по колечку зажигалки. Сноп искр сразу погас. Четарж Карел Помагач глянул заговорщически на остальных и заворчал:
— Ну что это за парень такой? Эта зажигалка все еще не заправлена!
— Одним словом, — вздохнул патриот пограничной службы Ванек, — пограничник!
— Минометчик! — отозвались одновременно несколько голосов.
Рядом проехал танк. Когда громыхание затихло, командир убежденно сказал:
Произведения современных чехословацких писателей посвящены нелегкому ратному труду пограничников, охраняющих западные рубежи ЧССР.Написанные в остросюжетной форме, они вызовут интерес широкого круга читателей.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.