Рассказы - [30]

Шрифт
Интервал

— Возьми…

— Спасибо, Кофеек…

— И помни, что спички все же есть спички, Гонза!

— Да знаю, ведь я ношу все это только по семейной традиции.

Курили в рукав. Шаги капитана извещали о том, что час наступил. Окурки полетели в грязь. Леон попрощался:

— Ни пуха ни пера!

Прагр двинулся к спящим, а Стеглик стоял ждал командира… тьма беспросветная.

Командир снова повторил детали задания. Затем посветил на депешу, чтобы солдат смог прочесть каждое слово. Донесение было лаконичным, и Гонза сразу запомнил текст. Он переступал с ноги на ногу, нервничая, — быстрее бы уж идти. Для самоуспокоения Гонза убеждал себя, что даже самая плотная линия фронта не может быть без щели. Большая стрелка на циферблате часов прикрыла цифру «10».

— Готов?

— Да, — ответил Стеглик шепотом.

Командир положил ему руку на плечо и приказал:

— Вперед!

Стеглик бесшумно и проворно нырнул в темноту. Напряжение пропало, сразу почувствовал приток свежих сил. Движение в темноте и тумане как-то успокоило его. К этому он привык еще на границе. Он легко сбежал вниз на дорогу, разбитую гусеницами и колесами автомобилей. Сейчас она была пустынна. Где-то рядом шумел разлившийся после дождя ручей. Впереди выросли очертания скал. Они спускались с двух сторон к проселочной дороге, напоминая туннель. Стеглик нырнул в него. «Вперед!» — подгонял он себя. _

Стеглик миновал ущелье. Скалы расступились. Сплошная тьма сменилась сумерками открытого пространства. Кое-где сквозь тучи показались звезды. Впереди послышался подозрительный шум, и Стеглик, не раздумывая, спрыгнул в кювет. Тяжело ступая по густой грязи, он с трудом продвигался вперед. Отдышался только в лесу. Сел на пень, чтобы почистить ботинки. Вдруг ветка переломилась, раздался треск. Ему показалось, что треск был слышен по всему лесу, как и гулкие удары его собственного сердца.

И тут наступила тишина. Выстрелы прекратились. Стеглик вскочил и направился дальше.

Он бежал по компасу, временами продирался через густой подлесок, и тогда молодые веточки стегали по ногам. На мгновение Стеглик остановился, чтобы проверить, в правильном ли направлении идет. Затем снова побежал. Начался подъем. Ботинки то и дело скользи-! ли по влажному дерну. Тяжело дыша, Гонза добрался до вершины и начал спускаться в соседнюю долину. Вдруг какой-то шорох прижал его к земле. Он лежал, затаившись, но шорох не повторился. Что это было? Заяц, ежик или передовой пост «красных»? Стеглик осторожно обошел подозрительное место. Цепкие шарики чертополоха липли к одежде.

— Тьфу ты, — выругался он потихоньку. Рубашка на нем была мокрой от нота, носки и гимнастерка — хоть выжимай!

«Сейчас бы полежать», — подумал Гонза. Во рту пересохло. Хотелось закурить, но это желание он подавил — опасно. Прибавил шагу. Время летело. Местность вокруг скрывалась во мгле.

Когда Гонза свернул к дороге, почувствовал, что натер ногу. Но об этом сейчас некогда было думать. В кронах деревьев зашуршала ночная птица. Из-за туч выплыла луна. Ее мертвенно-бледный свет осветил фигуру, которая махала руками. Патруль! Стеглик быстро изготовился к стрельбе. Он остро ощутил холодок автомата, придававший чувство уверенности. Если это патруль «красных», он должен стрелять.

Гонза лежал на земле, прикрывшись пучками старой травы. Фигура не двигалась. Стеглик подумал, что, если еще ждать, он попадет в штаб не раньше, чем кончатся маневры. Подтянув автомат, пополз к фигуре. Через несколько метров она превратилась… в чахлое деревце, которое от дуновения ветра размахивало ветками.

Гонза в изнеможении прислонился к дереву. Где-то наверху прокричала сова, и ему казалось, что она смеется. Над лесом взвилась ракета, после которой началась перестрелка на фланге — похоже, была обнаружена разведка. Гонза ускорил шаг. Лес здесь был пореже, но стало больше кустарника, через который он с трудом продирался. Временами прислушивался и прикидывал, пройдена ли половина пути. Тут перед ним открылась пасека. Она была слишком большой, чтобы ее обходить. Стеглик, однако, сказал сам себе: «Здесь ловушка, Гонзик!»

Он пригнулся и побежал вперед, стараясь быстрее миновать открытое пространство. Пасеке не было конца. Подкравшись к вывороченному бурей дереву — единственному укрытию посреди голой поляны, он упал между корнями, пахнувшими смолой. Под тяжестью его тела треснула ветка. Стеглик замер. Он знал, что находится на «ничейной» земле. На пасеке царила подозрительная тишина. В траве под деревьями послышался шорох, Гонза прижался к шершавому стволу сваленной ели, осторожно выглянул. В синеватом лунном свете Стеглик увидел, что «красные» идут от опушки леса, к которой он направлялся. Силуэты передвигались от дерева к дереву и вскоре образовали сплошную цепь. Развернувшись веером, они двинулись к пасеке. Значит, они его заметили! Стег-лик напрасно искал брешь в цепи, чтоб ускользнуть. От волнения снова перехватило дыхание…

— Еще не взяли вы меня, еще нет…

Уже были слышны шаги, тихие команды, кто-то глухо смеялся. Стеглик лихорадочно думал. Цепь солдат приближалась. Надо прорваться! Попытаться, пока эта цепь редкая. Прорваться — и положиться на свои быстрые ноги. Оттолкнувшись ладонями от земли, Стеглик побежал по пасеке к разрыву в цепи «красных». Его пытались остановить криками «Стой! Стой!». В цепи догонявших сверкнули огоньки из стволов автоматов…


Еще от автора Иван Черны
Обычные приключения

Произведения современных чехословацких писателей посвящены нелегкому ратному труду пограничников, охраняющих западные рубежи ЧССР.Написанные в остросюжетной форме, они вызовут интерес широкого круга читателей.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.