Рассказы - [26]
— Вот это деду выгравировал на память доктор, который ампутировал ему руку, а вон там дальше дорисовал один кореш, с которым я служил на Шумаве. Недурно, а?
Зажигалка переходила из рук в руки. Цилиндр гильзы от крупнокалиберного пулемета украшала строгая надпись: «Рио фредо Тал — 1917», а на другой стороне не очень умело выгравированная голова собаки и цата: «1968—70». А под ней буквы «ДМБ» (конец службы). Сигарета у Стеглика во время разговора погасла. Ему возвратили его уникальную зажигалку. Он снова зачиркал пальцем по колесику зажигалки. Фитилек задымился. Ванек сморщил лоб, изуродованный шрамом:
— Что-то не в порядке. Может, бензин кончился?
— Конечно…
— Вижу. — Гонза Стеглик затряс зажигалку. Это не помогло.
Карел Помагач пытался отгадать объем этой трофейной штучки:
— Для нее нужна целая канистра бензина.
— А знаешь, это действительно так, старик, — поднялся Гонза. — В шкафчике у меня есть бутылочка бензина.
Место Гонзы занял Леон Прагр. Глаза его горели страстью игрока.
— Играем на пятерку, — сказал он.
При каждом повороте листа бумаги он вскидывал руки. Даже сейчас от него исходил навязчивый запах жареных бобов кофе. Он был пропитан этим запахом, как>-и все работники обжарочного цеха «Братрстви» в Высочанах. Еще на гражданке он получил прозвище Кофеек, когда поспорил, что выпьет кастрюлю кофе. Он выиграл. По от большой дозы кофе чуть не получил инфаркт. Зато позже хвастал:
— Вот это был кофеечек!
Эта история пришла за ним и сюда, в глухой уголок Северной Чехии. Любимым занятием Леона было заключать всевозможные пари.
Каждый выкрик игроков подгонял Гонзу Стеглика, который торопился сыграть еще несколько партий. Он бежал, перепрыгивая через две ступеньки, и чуть не сбил капитана Гонса. Офицер возвращался с обхода спальных помещений. Он был уже в годах, воспитал не одно поколение солдат. Участник боев на Дукле. По службе он продвигался медленно, так как не имел высшего военного образования. Его сверстники уже давно были полковниками и генералами. Однако это не отражалось на настроении капитана.
— Уже полночь, — напомнил он, приложив палец к губам и даже не спросив, почему резервист в такой поздний час бегает в полевой форме по казарме, и направился в канцелярию.
Стеглик торопился в раздевалку. Он быстро открыл дверцу своего шкафчика и замер — от воя сирены мурашки побежали по телу. Тревога! Схватив пузырек с бензином, он сунул в карман пачку сигарет и прикрыл дверь шкафа. Прихрамывающий дежурный с дневальными будили разоспавшуюся роту криками и хлопаньем дверей. Сигнал тревоги подбросил с постелей и закоренелых сонь. Солдаты подтягивали ремни, надевали канадки и заправляли гимнастерки.
— Пошел… Пошел… — не переставал подгонять Станда Конаш.
Коридор заполнился топотом ног. Сержанты напоминали солдатам уставные обязанности.
— В ч… ч… чем дело? — запинающимся голосом спросил Карел Помагач.
В банке на столе не осталось ни одной кроны. Как только раздался вой сирены, каждый схватил из кучки свои деньги.
— Как же будет на настоящей войне? — вопрошал Леон, удивляясь хаосу, который творился вокруг.
Отделение резервистов спешило в ружейную комнату — поскольку они играли в карты и не раздевались, то имели некоторое преимущество перед остальными.
— Давай! Давай!
Четарж Карел Помагач еще в казарме построил своих солдат. Вовремя к ним подоспел и Гонза Стеглик. Он коротко оценил обстановку:
— Как на переднем крае.
— Почти, — кивнул патриот пограничной службы Ванек.
— Вы не забыли сигареты? — спросил Леон. — Наверняка нас погонят в поле!
Во двор они выбежали первыми. Стеглик заметил в глазах капитана Гонса удовлетворение. Выстроенные в колонну грузовики дрожали от грохота разогреваемых двигателей. По приказу командира резервисты отправились на склад за вооружением. Гонза Стеглик тащил минометную плиту. Ванек согнулся под тяжестью ствола миномета. Леон чертыхался из-за боеприпасов. Он позвал Ректориса:
— Помоги!
Карел Помагач карабкался в кузов грузовика, который своей маскировочной окраской напоминал картины кубистов. Машина уже была заполнена солдатами. Он вспомнил свою внучку Аленку. Вот бы удивилась она, увидев, что дедушка тут выделывает!
— И мне это надо в моем-то возрасте?! — ругался он.
— Ребята! — Ванек вытер пот со лба рукавом гимнастерки. — Однако мы этим армейским утерли нос! Старые пограничные волки хорошо знают, что такое настоящая боеготовность…
С автоматами и противогазами за спиной, лопатками и подсумками на поясе, в касках, они были похожи один на другого. Карел Помагач доложил, что взвод готов к отъезду. Его солдаты были довольны: они поддержали честь резервиста, были самыми первыми. Каждый хорошо знал свое дело, имел свою конкретную задачу. Они посмеивались над солдатами других взводов, подшучивали, покрикивали, чтоб те поспешали…
С момента сигнала тревоги прошли считанные минуты, а рота уже была готова к действиям. Солдаты думали, что окажутся в теплых казармах, однако напрасно. Командиры взводов после короткого совещания у капитана вернулись в подразделения. У каждого под мышкой был сверток. Капитан Гоне, стоявший у командирского газика, скрестил руки, что означало отъезд.
Произведения современных чехословацких писателей посвящены нелегкому ратному труду пограничников, охраняющих западные рубежи ЧССР.Написанные в остросюжетной форме, они вызовут интерес широкого круга читателей.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.