Рассказы. Часть 2 - [5]

— Нет, Дэвид.

— Тогда к чему это глупое замечание? Одного идиота в семье вполне достаточно. — Он ударил кулаком в ладонь левой руки. — В то время когда антилэнийские настроения на подъёме, воображаю, какой эффект это произведёт на общественное мнение, когда станет известно, что мы даём приют какой-то особо заслуженной, видите ли, вражеской иностранке, цацкаемся с какой-то накрашенной и напудренной стервочкой, которая вцепилась когтями в Рида. Представляю, как она начнёт хвастать повсюду, одна из побеждённых, которые становятся победителями с помощью порции дурмана. Должно быть, Рид тронулся умом.

— Ему двадцать четыре года, — заметила она.

— Что с того? Хочешь сказать, есть какой-то особый возраст, в котором человек имеет право корчить из себя идиота?

— Дэвид, я этого не говорила.

— Ты подразумевала. — Удары кулака в ладонь возобновились с новой силой. — Рид проявил неожиданную слабость. Это у него не от меня.

— Нет, Дэвид, конечно же, не от тебя.

Он уставился на неё, пытаясь сообразить, нет ли скрытого подтекста за её кротким согласием. Но и это ускользало от него. Его ум был не её умом. Он не мог думать в её понятиях. Только в своих.

— Я остановлю это безумие. Если у Рида недостаёт силы характера, я об этом сам позабочусь. — Отыскав телефон, он заметил, снимая трубку: — Есть же тысячи интеллигентных привлекательных девушек на Морсэне. Если Рид чувствует, что ему надо завести роман, он может сделать это дома.

— Но он не дома, — напомнила Мэри. — Он далеко.

— Всего несколько месяцев. Почти ничего. — Телефон зажужжал, и он рявкнул в трубку: — «Иштар» уже покинул Лэни? — Немного подождав, он положил трубку на место и пробормотал огорчённо: — Я бы вышвырнул её с корабля, но слишком поздно. «Иштар» стартовал вскоре после того, как почтовый корабль привёз письмо от Рида. — С видом, который никак нельзя было назвать довольным, он произнёс: — Эта девчонка будет здесь завтра. Бесстыжая, наглая стерва. Уже издалека видно, какого поля ягода.

Повернувшись к стоявшим рядом большим, медленно отстукивавшим часам у самой стены, он смотрел на них, как будто «завтра» могло наступить в любой момент. Его ум работал над проблемой, внезапно свалившейся на голову. Спустя некоторое время он заговорил вновь:

— И пусть эта распутница и интриганка не мечтает, что найдёт себе комфортабельное прибежище в моём доме, что бы Рид ни думал на её счёт. Я не желаю видеть её, понятно?

— Понятно, Дэвид.

— Если он ослаб, то я — нет. Как только она прибудет, я устрою ей самый незабываемый приём в её жизни. К тому времени как я закончу, она будет на седьмом небе от счастья, что вернётся назад на Лэни на первом же попутном корабле. Она вылетит пробкой и навсегда забудет дорогу сюда.

Мэри оставалась безмолвна.

— Но я не собираюсь выносить сор из избы при народе. Я не дам ей даже такого удовольствия. Как только встретишь её в космопорту, немедленно позвони и вези ко мне в офис. Там я с ней разберусь.

— Да, Дэвид.

— И не забудь позвонить мне перед этим. Мне нужно освободить место. Для личной семейной беседы.

— Я запомню, — пообещала она.

Было полчетвёртого, когда на следующий день раздался звонок. Он прогнал адмирала флота, двух генералов, и директора внешней разведки, торопливо перелистал самые безотлагательные бумаги, освободил стол и внутренне приготовился к неприятной грядущей задаче.

Вскоре запищал интерком, и голос секретаря известил:

— К вам двое, сэр. Миссис Мэри Корман и мисс Татьяна Хест.

— Впустите.

Он с суровым лицом откинулся в кресле. Татьяна, подумал он. Иностранное имя. Можно представить, что за девица скрывается под этим именем: разряженная грудастая штучка, самоуверенная не по годам и с приценивающимся взглядом. Девчонки такого сорта легко цепляют на крючок молодых впечатлительных оболтусов вроде Рида. И, конечно же, на все 100 процентов уверена, что сумеет обольстить папашку с таким же успехом, кем бы он ни был. Ха, вот тут-то она ошибается.

Дверь открылась, и они безмолвно встали перед ним. Примерно полминуты он не сводил с них пристального взора, и десяток различных выражений сменился на его лице. Наконец он медленно поднялся и обратился к Мэри, откровенно изумлённым тоном:

— Ну и где же она?

— Вот, — сообщила Мэри с нескрываемым и необъяснимым удовлетворением, — эта молодая леди.

Он шлёпнулся обратно в кресло, глядя недоверчиво на мисс Татьяну Хест. Её тощие ножки были выставлены до колен. Одежда износилась. Бледное личико, со втянутыми впалыми щеками и пара громадных чёрных глаз смотрели как будто в пустоту, или же, точнее сказать, взгляд её был направлен внутрь себя. Одной маленькой бледной рукой она держалась за Мэри, другой обнимала большого, недавно купленного медвежонка, полученного из источника, о происхождении которого он мог догадаться. Лет ей было никак не больше восьми.

Именно глаза захватили его больше всего: потрясающе серьёзные, мрачные и, главное, — не желающие видеть. У него похолодело в животе, когда он разглядывал эти глаза. Она была не слепа. Она прекрасно видела его — но смотрела, как будто не видя. Эти громадные чёрные глаза могли просто регистрировать его существование, в то же время разглядывая неведомые тайники внутри неё самой. Жуткое зрелище, перенести которое смог бы не каждый.