Рассказы-2 - [28]

— Гонялись за кроликами. Бегали взапуски. Грелись на солнышке. Кормили уток. Много смеялись. Болтали. Словом, общались. Черт возьми, Мули, но потом, когда он ушел, я попыталась понять, что же произошло между нами — и не смогла! Если бы такое случилось не со мной, я бы не поверила.

— И все закончилось в какой-то паршивой телефонной кабине?

Баджи мгновенно спустилась с небес на землю.

— Мы условились встретиться здесь. Дома мне не сиделось, от мысли о работе мутило, вот я и пришла сюда пораньше. Села и стала дожидаться его. Не пойму, зачем он позвал меня именно сюда… Что с тобой?!

— Ничего, — выдавил Муленберг. Поначалу мне подумалось просто: «Мир тесен». Баджи хотела расспросить, что это значит, но он отмахнулся:

— Не стану тебя перебивать. Скажу только, что с нами творятся диковинные дела. Ну, продолжай.

— На чем я остановилась? Ага… Значит, сидела я здесь вся такая счастливая, ждала, но мало-помалу в сердце закралась тоска. Потом я вспомнила о тебе, об убийстве в парке, о вчерашних фантастических событиях, и мне стало страшно. Захотелось убежать, но потом я решила взять себя в руки и не поддаваться панике. Вдруг мы с ним разминемся? Нет, такое допускать нельзя. Потом я испугалась вновь — мне взбрело в голову, что он имеет какое-то отношение к убийству сиамских близнецов и прочему. И я возненавидела себя за такие мысли. В общем, я места себе не находила. Наконец пришла к выводу, что самое разумное — позвонить тебе. Но в лаборатории телефон не отвечал. Коронер вообще не знал, где ты, и я… о-о, Мули!

— Неужели я тебе так дорог? Она кивнула.

— Ну ты и вертихвостка! Не успела с одним любовником проститься, как…

Баджи закрыла ему рот рукой и возмущенно воскликнула:

— Как тебе не стыдно! Это не измена, Мули. Так, такое случилось со мной впервые. Он ко мне ни разу не прикоснулся и даже не выказал такого желания. Да это было и не нужно. Наша случайная встреча не переросла ни во что большее, ни к чему нас не обязала. Мы просто… черт, слов не хватает.

Муленбергу вспомнилась обложка с портретом Прокофьева, стоящая около усилителя. «Верно, слов не хватает», — подумал он и ласково спросил:

— Как звать незнакомца?

— Звать?.. — Она вскинула голову, медленно повернулась к Муленбергу и прошептала:

— Я так его и не спросила. — Ее глаза округлились.

— Так я и знал, — произнес Муленберг и спохватился:

«Зачем я это сказал? Наверно, потому, что был почти уверен в… чем?».

Внезапно он поинтересовался:

— Баджи, ты влюбилась в него? На ее лице отразилось недоумение.

— Я об этом не думала. Может, я просто не знаю, что такое любовь. Раньше мне так не казалось. Но случившееся со мной было меньше, чем любовь… — Она вдруг нахмурилась. — А в чем-то, возможно, и больше.

— Скажи-ка мне вот что. Когда он ушел, проведя вместе с тобой чудесный день, ты ощутила… утрату? Она призадумалась.

— Нет, пожалуй, не ощутила. Он наполнил меня до краев и не унес особой ни капли. В этом все дело. Любовь такой не бывает. С тобой, во всяком случае, я никогда такого не испытывала. Он не отнял у меня ничего.

— Она у меня тоже, — сказал Муленберг, кивнув.

— Что?!

Но он ее уже не слушал. Он медленно поднимался, не сводя глаз с входной двери.

* * *

Там стояла незнакомка. Она была по-иному одета, казалась спокойной и собранной. Только выражение лица и взгляд необыкновенных глаз остались прежними. На ней были джинсы, мягкие кожаные полусапожки на низком каблуке, просторный свитер из толстой шерсти, поверх которого лежал мягкий воротничок рубашки. Волосы у нее едва превышали по длине собственную шевелюру Муленберга, но были гораздо красивее.

Он отвернулся от незнакомки как от яркого света. Взглянул на часы. Восемь. И тут он заметил, что Баджи не сводит глаз со стоявшей в дверях, и лицо ее расцветает от радости.

— Мули, взгляни, — пролепетала она. — Взгляни, вот он!

Незнакомка заметила их и улыбнулась. Помахав им, она указала на крайний столик близ окон, выходивших на разные улицы. Муленберг и Баджи направились туда.

Когда они подошли, незнакомка уже села.

— Привет, — сказала она. — Присаживайтесь. Оба. Они устроились бок о бок напротив нее. Баджи разглядывала девушку в полном восторге. Муленберг стал тоже присматриваться к ней, и в глубине сознания зародилась безумная догадка…

— Быть не может… — изумленно пробормотал он.

— Может, — ответила незнакомка, обращаясь прямо к нему. — Так оно и есть. — И бросив взгляд на Баджи, спросила:

— Она еще ничего не знает?

Муленберг покачал головой:

— Я не успел ей рассказать.

— Может быть, и не стоило раньше времени, — откликнулась незнакомка.

Баджи повернулась к Муленбергу и выпалила:

— Так ты его знаешь!

— Да, знаю… — только и сумел выдавить он.

— Не можешь подобрать местоимение, да? — расхохоталась незнакомка.

— О чем это он, — заволновалась Баджи. — Хватит говорить загадками!

— Вскрытие развеяло бы тайну, верно? — догадался Муленберг.

— Разумеется, — кивнула незнакомка. — Все и так висело на волоске.

Глаза Баджи бегали от одного собеседника к другому.

— Объяснит мне кто-нибудь, в чем дело, или нет, черт побери!

Муленберг встретился взглядом с незнакомкой. Та кивнула. Он обнял Баджи. Слушай же, журналистка. Наш приятель — существо новое, на нас не похожее.