Рассказки конца века - [26]

Кроме того, что Валя был низковат и упитан, бедняга не избегнул и лысоватости. Не лысины, нет. А именно лысоватости. Впрочем, наметки к будущей лысине только делали его облик более добродушным.

На служебных застольях в честь наших праздников он был незаменим, хотя об этом мало подозревали. Он даже не всегда оставался пить водку и шампанское с коллегами по работе, такими же инженерами, как он сам. Он незаметно убегал, спасаясь от возлияний, чтобы назавтра притворно-утомленно вздыхать: эх, дескать, устал я от этой жизни.

Незаменимость Вали была видна в подготовке: купить, принести, порезать. А затем вовремя подать и открыть. Судя по тому, как резво Валя занимался хозяйственной ерундой, его должны были ценить хотя бы за это…

К женщинам он относился, как к водке: непреклонно и недвусмысленно. Никто не знал, что снилось ему ночами, но днем Валя их избегал, и не только женщин как женщин, но и ситуаций, в которых обычно появляются женщины, в которых могла завестись девушка даже и у него. Это видели и могли подтвердить. Избегать женщин было для него делом нехитрым: тоскующие по настоящим мужчинам, настоящие женщины не липли к нему. А ненастоящих женщин избегать легко. Их кто угодно избежать сможет…

Тихое одиночество не портило привычной улыбки. Когда он говорил коронную фразу об усталости от судьбы, его добрый рот растягивался до ушей. Закрытый рот: он никогда не обнажал зубы, с его отнюдь не белыми клычками он считал подобный жест почти неприличным.

Он многое считал неприличным: честно сморкаться и разговаривать матом, потреблять наркотики и целоваться на улице, оставлять неприбранным рабочее место и несъеденным до последнего куска обед, а также воровать, грабить, убивать, спасать утопающих, смотреть порнофильмы, дразнить собак, разговаривать с детьми, знакомиться с незнакомыми, проигрывать в карты, выигрывать в домино, выдвигать себя в депутаты, сплетничать, бездельничать, зазря орать, предавать за много серебрянников, горланить старые песни. Так много — и все нельзя. Он даже не подозревал, что список запретов такой убийственно длинный. А ведь неприлично еще ходить голым, делать зарядку, не делать зарядку, оставаться без ужина, кричать на людей, спорить с предками, поучать потомков, заниматься онанизмом, затевать митинги, устраивать дела, пользоваться услугами проституток, не голосовать. Что еще? Не спать ночью, дремать днем, подбирать диких кошек, наглеть, умничать, хамить старшим, валяться на газонах города, разводить бандитские сходки, ходить в рваной джинсе, прикупить пиджак за штуку зеленых, звать на помощь, признаваться в любви.

А также ненавидеть, принять нацизм, умереть на кресте, воскреснуть, сильно мучиться, быть довольным, молиться Богу, изменить жене. Само собой, неприлично уехать в Америку, перебраться в тайгу, жить в пещере с орлами и змеями, хохотать, хохотать, хохотать почем зря, хохотать до безумия, до пьяных чертей в веселых глазах. Куда ни плюнь, все неприлично. Кроме того, зудящий и неустранимый голос запрещает проходить без очереди, послать все на хер, мечтать, презирать ближнего, заглядываться на дальнего, возлюбить подонка, простить обидчика, переспать с сестрой, стать святым, остаться в истории, остаться молодым, когда все стареют, остаться козлом, когда все вокруг некозлы, и быть единственно честным среди ублюдков, шумно и радостно спускать воду в туалете, не страдать за народ, изъясняться матом (повтор, но это иногда принципиально — изъясняться матом). Кроме того, явно неприлично обманывать ожидания, быть собой, изменить себя, притвориться другим. Совершить террористический акт. Перейти улицу в неположенном месте. Изнасиловать красивую девушку. Стать лучше всех. Раскаяться во всей прошлой жизни. Разодрать икону. Уйти в монастырь. Умереть за идеалы. Не иметь идеалов. Самое смешное, что неприлично постоянно делать только добро. Или делать такое Добро, перед которым все перестает быть добром. Будда ужасен. Иисус непристоен. Подвиг неприличен, как и остальное, как честно сморкаться, разговаривать матом и потреблять наркотики. Все это неприлично, потому что смешно и подвержено критике. Сделай что угодно, люди тебя не поймут. Это естественно. Когда земля не покоится на трех китах, десяти слонах и большой плавучей черепахе, она стоит на том, что люди тебя не поймут.

Вы легко угадаете, какие пять слов он чиркнул нам в предсмертной записке. Догадаться несложно. Ничего другого он не мог оставить после себя, даром что грамотный и с высшим образованием, даром что не хуже других… хотя почему он так вызывающе повесился, кто его просил и зачем?..

Он окончил жизнь в чудесное время, сверкающее огоньками и поздравлениями, за три дня до Нового года. В тот вечер с неба ласково падал пушистый снег, а люди бродили по городу, скупая подарки. Штора в его комнате была незадернута. Свет не горел. Перед тем Валя напился. Можно сделать логичный, но глупый вывод, будто он не зря столько лет избегал водки «столичная», виски «чивас ригал» и неразведенного спирта.

Пушистый снег падал, по-прежнему засыпая улицы и дома. Через три дня, невзирая на Валино отсутствие, наступил 1999 год.