Рассказ Предка - [36]
Часть 06
07. Обезьяночеловек
Умелые
Еще за миллион лет до Homo ergaster, 1 миллион лет назад больше нет никаких сомнений, на каком континенте лежат наши генетические корни. Все, включая "мультирегионалистов", согласны с тем, что это место – Африка. Самые очевидные ископаемые кости этого возраста обычно классифицируются как Человек Умелый, Homo habilis. Некоторые авторитетные источники признают другой, очень подобный, современный ему тип, который они называют Homo rudolfensis. Другие приравнивают его к кениапитеку, описанному командой Лики в 2001 году. Третьи осторожно воздерживаются от предоставления этим окаменелостям названия вида вообще и только называют их всех "раннийHomo". Как обычно я не буду заострять вопрос на названиях. Это не имеет значения для существ из реальной плоти и костей, и я буду использовать "Habilines" ("Умелые") как англицизм для них всех. Ископаемые Умелые, будучи старше, понятно, менее многочисленны, чем Работящие. Сохранившийся лучше всего череп имеет регистрационный номер KNM-ER 1470 и широко известен как "Четырнадцать семьдесят". Он жил приблизительно 1.9 миллиона лет назад.
Умелый столь же сильно отличался от Работящего, как Работящий от нас, и, как мы и ожидали, были промежуточные звенья, которые трудно классифицировать. Черепа Умелых менее крепкие, чем черепа Работящих, и не обладают столь явно выраженными надбровными дугами. В этом отношении Умелые были более похожи на нас. Это не должно вызывать удивления. Коренастость и надбровные дуги - это такие особенности, которые, как, вероятно, и волосы, гоминиды способны приобретать и снова терять по мановению эволюционной руки.
Умелые отмечают то место в нашей истории, где мозг, наиболее выразительная наша особенность, начинает увеличиваться. Или точнее, начинает увеличиваться за пределы размера, нормального для человекообразных обезьян, которые уже обладали крупными мозгами. Это различие действительно является поводом для того, чтобы вообще поместить Умелого в род Homo. Для многих палеонтологов, большой мозг - отличительная черта нашего рода. Умелые с их мозгом, преодолевающим планку 750 см3, перешли рубикон и стали людьми. Читатели очень скоро могут устать слушать, я не любитель рубиконов, планок и пробелов. В частности, нет никакой причины ожидать, что ранний Умелый должен быть отделен от своего предшественника большим промежутком, чем от своего преемника. Это может казаться заманчивым, поскольку предшественник имел другое родовое имя (Australopithecus), в то время как преемник (Homo ergaster) — "всего лишь" другой Homo. Верно, что когда мы смотрим на живые виды, мы ожидаем, что представители разных родов будут менее схожи, чем представители разных видов в пределах одного рода. Но это не может работать в отношении ископаемых, если мы имеем непрерывную историческую линию в эволюции. На границе между любым ископаемым видом и его непосредственным предшественником должно быть некоторое количество индивидов, о ком было бы абсурдно спорить, коль скоро доведением этого аргумента до абсурда было бы утверждать, что родители одного вида родили ребенка другого вида. Еще более абсурдно предполагать, что ребенок, принадлежащий к родуHomo, был рожден родителями, принадлежавшими совершенно другому роду Australopithecus. Есть эволюционные области, в которых наши зоологические соглашения о названиях никогда не сработают.
Отбросив имена в сторону, мы получаем свободу для более конструктивной дискуссии о том, почему мозг внезапно начал увеличиваться. Как мы измерим увеличение мозга гоминида и построим график среднего размера мозга в зависимости от геологического времени? Совершенно понятно, в каких единицах мы будем измерять время: в миллионах лет. С размером мозга сложнее. Ископаемые черепа и эндокасты позволяют нам оценить размер мозга в кубических сантиметрах, и довольно легко перевести их в граммы. Но абсолютный размер мозга - не обязательно та мера, которая нам нужна. У слона мозг больше, чем у человека, но не только тщеславие заставляет нас думать, что мы мозговитее, чем слоны. Мозг тиранозавра был не намного меньше, чем наш, но все динозавры считаются тугодумами с небольшими мозгами. Нас делает умнее то, что наши мозги больше для нашего размера, чем у динозавров. Но, если быть более точным, что именно означает "для нашего размера"?
Существует математические методы, для поправки на абсолютный размер и выражения размера мозга животного как функции от того, каким он "должен был бы быть" при его размерах тела. Это - тема, заслуживающая отдельного рассказа, и Homo habilis, человек умелый, расскажет ее со своей неловкой позиции, охватывающей обе стороны "рубикона" размера мозга.
Рассказ Умельца
Нам бы хотелось узнать, больше или меньше мозг конкретного существа Homo habilis, чем он "должен" быть, учитывая размеры тела этого животного. Мы принимаем (немного неохотно в моем случае, но я соглашусь с этим), что большие животные просто должны иметь большие мозги, а маленькие животные - маленькие. Делая поправку на это, мы все равно хотим знать, являются ли некоторые виды более мозговитыми, чем другие. Итак, как мы можем сделать поправку на размер тела? Нам нужна разумная основа для расчета ожидаемого размера мозга животного, исходя из его размера его тела, чтобы мы могли решить, больше или меньше мозг конкретного животного, чем ожидаемый.
В книге английского автора представлен один из современных подходов к проблеме эволюции. Рассмотрены биологические основы поведения и его роль в естественном отборе. Книгу отличает блестящий, увлекательный стиль изложения. Первое издание было международным бестселлером, переведено на 13 языков и широко используется в мире при преподавании биологии. Настоящий перевод делается со второго, дополненного издания. Для специалистов по теории эволюции и социобиологии, биологов и всех интересующихся проблемами биология, и частности биологическими основами поведения.
Опубликованная в 1859 году книга Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» потрясла западное общество. Однако Дарвин едва ли мог вообразить, что поднятая им буря не уляжется даже через полтора столетия. Хотя серьезные ученые и многие теологи сейчас признают правоту эволюционизма, миллионы людей продолжают его отвергать. Ричард Докинз — всемирно известный биолог, популяризатор науки, атеист, рационалист, «ротвейлер Дарвина» — берется убедить любого непредвзятого читателя в том, что эволюция — это не «просто теория», а всесторонне подкрепленный доказательствами факт.Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко.Издание осуществлено при поддержке Фонда некоммерческих программ Дмитрия Зимина «ДИНАСТИЯ».
Ричард Докинз — выдающийся британский ученый-этолог и популяризатор науки, лауреат многих литературных и научных премий. Каждая новая книга Докинза становится бестселлером и вызывает бурные дискуссии. Его работы сыграли огромную роль в возрождении интереса к научным книгам, адресованным широкой читательской аудитории. Однако Докинз — не только автор теории мемов и страстный сторонник дарвиновской теории эволюции, но и не менее страстный атеист и материалист. В книге «Бог как иллюзия» он проявляет талант блестящего полемиста, обращаясь к острейшим и актуальнейшим проблемам современного мира.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если на улице вам вдруг повстречается человек, никогда ничего не слышавший о Ричарде Докинзе, вы можете смело советовать этому чудаку «Реку, выходящую из Эдема» — с нее удобно будет начать знакомство с творчеством Докинза. В этой книге благодаря блестящим метафорам он изящно и просто объясняет важнейшие концепции теории эволюции, а значит, и биологии вообще. Цифровая река ДНК течет сквозь время от зарождения жизни до наших дней — и дальше…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Разговор о том, что в нашем питании что-то не так, – очень деликатная тема. Никто не хочет, чтобы его осуждали за выбор еды, именно поэтому не имеют успеха многие инициативы, связанные со здоровым питанием. Сегодня питание оказывает влияние на болезни и смертность гораздо сильнее, чем курение и алкоголь. Часто мы едим нездоровую еду в спешке и с трудом понимаем, как питаться правильно, что следует ограничить, а чего нужно потреблять больше. Стремление к идеальному питанию, поиск чудо-ингредиента, экстремальные диеты – за всем этим мы забываем о простой и хорошей еде.
Как коммунистическая и религиозная идеологии относятся к войне и советскому воинскому долгу? В чем вред религиозных предрассудков и суеверий для формирования морально-боевых качеств советских воинов? Почему воинский долг в нашей стране — это обязанность каждого советского человека защищать свой народ и его социалистические завоевания от империалистической агрессии? Почему у советских людей этот воинский долг становится их внутренней нравственной обязанностью, моральным побуждением к самоотверженной борьбе против врагов социалистической Родины? Автор убедительно отвечает на эти вопросы, использует интересный документальный материал.
Способны ли мы, живя в эпоху глобального потепления и глобализации, политических и экономических кризисов, представить, какое будущее нас ждет уже очень скоро? Майя Гёпель, доктор экономических наук и общественный деятель, в своей книге касается болевых точек человеческой цивилизации начала XXI века – массового вымирания, сверхпотребления, пропасти между богатыми и бедными, последствий прогресса в науке и технике. Она объясняет правила, по которым развивается современная экономическая теория от Адама Смита до Тома Пикетти и рассказывает, как мы можем избежать катастрофы и изменить мир в лучшую сторону, чтобы нашим детям и внукам не пришлось платить за наши ошибки слишком высокую цену.
Последняя египетская царица Клеопатра считается одной из самых прекрасных, порочных и загадочных женщин в мировой истории. Её противоречивый образ, документальные свидетельства о котором скудны и недостоверны, многие века будоражит умы учёных и людей творчества. Коварная обольстительница и интриганка, с лёгкостью соблазнявшая римских императоров и военачальников, безумная мегера, ради развлечения обрекавшая рабов на пытки и смерть, мудрая и справедливая правительница, заботившаяся о благе своих подданных, благородная гордячка, которая предпочла смерть позору, — кем же она была на самом деле? Специалист по истории мировой культуры Люси Хьюз-Хэллетт предпринимает глубокое историческое и культурологическое исследование вопроса, не только раскрывая подлинный облик знаменитой египетской царицы, но и наглядно демонстрируя, как её образ менялся в сознании человечества с течением времени, изменением представлений о женской красоте и появлением новых видов искусства.
Представьте, что в Англии растет виноград, а доплыть до Гренландии и даже Америки можно на нехитром драккаре викингов. Несколько веков назад это было реальностью, однако затем в Европе – и в нашей стране в том числе – стало намного холоднее. Людям пришлось учиться выживать в новую эпоху, вошедшую в историю как малый ледниковый период. И, надо сказать, люди весьма преуспели в этом – а тяжелые погодные условия оказались одновременно и злом и благом: они вынуждали изобретать новые технологии, осваивать материки, совершенствовать науку.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.