Рассказ о НеДжо - [12]

– Привет.

Последние полторы недели прошли… в напряжении.

Она часто и подолгу была здесь, по большей части разговаривала со мной. И меня не покидало странное чувство, будто в ее лице у меня появился новый таинственный лучший друг, и я не совсем уверен, за какие это мне заслуги.

Ни слова протеста с моей стороны, прошу заметить. Я просто пиздец как восхищен. Но в то же время я знаю, что скоро она возвращается во Францию, и не имеет значения, насколько приятно мне с ней может быть, я все же побаиваюсь, как будет ощущаться воспоминание об этом мимолетном знакомстве после ее отъезда.

– Я скоро закрываюсь, – говорю я ей.

Она еле заметно пожимает одним плечом.

– Да, думаю, пора.

Между нами повисла пауза – тяжелая и почти физически ощутимая.

Боже… Да и нахуй.

– Хочешь, поедем ко мне? – предлагаю я.

Надо же, я не споткнулся на полуслове, и мой пульс даже не участился. Я просто хочу это. Хочу ее. Хочу побольше времени с ней, хочу, чтобы она была со мной у меня дома, ужинала, что-нибудь смотрела, что угодно делала или даже просто ничего не говорила.

Кивнув, она с приятным хлопком закрывает книгу и, встав, несет ее обратно на полку.

На ней сегодня джинсы, туфли на высоких каблуках и футболка с огромным коралловым цветком, но ощущение, будто на ней ничего нет. И я не про то, что она как-то непристойно выглядит – вовсе нет, – а просто ей комфортно в своем теле. И она что угодно так носит – непринужденно.

Когда Перри возвращается ко мне, я беру ее за руку. И тут же вспоминаю, какая мягкая и прохладная у нее кожа. И да, снова: я понятия не имею, почему это сделал – просто почувствовал, что так правильно. Судя по всему, она тоже… или просто не хочет меня обижать.

Чутье побуждает меня удостовериться.

– Можно? – спрашиваю я и ослабляю хватку.

Но она хватает мою руку сильнее и тянет меня к двери.

– Пойдем. Я голодная.

На улице она ненадолго останавливается, чтобы я свободной рукой закрыл магазин. Я чувствую на себе ее взгляд. Чувствую ее прикованное ко мне внимание, которое прерывается, только когда от порыва ветра волосы закрывают ее лицо, и она убирает их за ухо.

Ее волосы как медь. Гладкие и тонкие. С металлическим оттенком, поблескивающим в свете летнего садящегося солнца.

– Ты сегодня тихий, – замечает она.

– Просто не съел банан на завтрак, – отвечаю я. – Дома оказался всего один, уже коричневый и жуткий, так что если честно, у меня было куча всего сказать, когда я увидел его с утра пораньше.

Перри кивает, будто все это ей понятно, хотя мы оба знаем – да вся планета давно знает – что я просто спонтанно несу всякую хрень, которая так же спонтанно возникает у меня в голове.

– В бананах, между прочим, много калия, – говорит она, и я взвываю от хохота, поскольку что-то вроде такого же нелепого бреда я бы и сказал.

– Вот именно.

Мы снова на какое-то время замолкаем, и она наклоняет голову.

– Почему мне с тобой так комфортно?

Предполагаю, она действительно хочет знать ответ; Перри редко задает риторические вопросы.

Так что я пожимаю плечами.

– Может, потому что понимаешь, что нравишься мне, хотя я тебя еще не очень хорошо знаю? Мне кажется, между нами все становится еще лучше, когда ты рядом со мной.

– У тебя есть девушка?

– Я бы не стал держать тебя за руку, будь у меня девушка.

Теперь ее черед пожимать плечами.

– Не знаю. Просто тебе, кажется, нравится держаться за руки. Вот я и решила спросить.

Мать вашу, да, я понимаю, о чем она.

– Тогда я рад, что ты спросила.

Мы повернули за угол, и она отстает на шаг, когда подходим к припаркованной Бетти.

Поковырявшись секунду, я открываю ключами ее дверь, и Перри без единого комментария забирается внутрь. Мне нравится, что она не пытается выдать что-нибудь вроде: «Как круто, что у тебя есть эта дерьмовая развалина». Некоторые люди предпочитать притворяться, будто Бетти крутая тачка, хотя она реально уродливая. Еще она пахнет затертой до дыр обивкой, и мне нравится в ней только сама езда.

Двигатель рычит, и, включив первую, я отъезжаю и говорю ей:

– Есть такой чувак – Герд Гигеренцер – он исследует, как мы принимаем решения, – оглядев ее, я добавляю: – И говорит, что нам нужно чаще следовать инстинктам и эвристическому подходу.

Встретившись со мной взглядом, она слушает и кивает. Она даже не выдает скептическую улыбочку, как все мои друзья. Хотя я не злюсь на такие улыбки; я их понимаю. Но она, кажется, угадывает, что я это к чему-то подведу, и действительно хочет услышать. Быть с кем-то, кто тебя всерьез хочет услышать, – это круто.

– Он говорит, что при принятии оптимальных решений недостаточно статистики и учета вероятностей. Он про интуицию. Например, пользоваться инстинктами, учитывая при этом, что в какой-то степени они базируются на жизненном опыте.

Она неуверенно улыбается.

– Та-а-ак…

– В основном он пишет про риски в инвестициях и экономику, – добавляю я, – но не знаю… Это просто появилось у меня в голове – слова, которые он однажды сказал: если вы живете в неопределенном мире, упрощайте. Если же ваш мир довольно предсказуем – добавьте деталей.

Перри качает головой.

– Понятия не имею, к чему ты клонишь, но продолжай.

– Чаще всего я и сам обычно не знаю, к чему, но сегодня тебе повезло, – подмигнув, отвечаю я.