Рассказ о брате - [31]

На столе, за которым Николай читал, писал, готовился к занятиям, стоял красивый чернильный прибор. Он напоминал собой целый комплект авиационной техники и вооружения. Здесь было все: от самолета вплоть до пулеметной гильзы, а некоторые еще более мелкие предметы можно было рассматривать только с помощью увеличительного стекла.

Таких поделок в квартире было немало. Например, часы-ходики. Ничего особенного, казалось, они не представляют. Однако часы имели приспособление: в определенное время включали радиоприемник. Это был своеобразный будильник, он одновременно включал радио, будил спящего и показывал время. Или электрический звонок: зазвенит — и включается свет в прихожей.

Но наибольший интерес представляли модели самолетов. Это было самое любимое его занятие. Моделированием он увлекался с малых лет. О его моделях самолетов товарищи говорили, что это уникальные вещи. Одна модель была особенно оригинальна — имела четыре вращающихся пропеллера, они создавали впечатление полета самолета, а если в комнате выключали свет, автоматически включались лампочки внутри модели.

Николаю Францевичу часто приходилось проводить занятия с молодыми летчиками, и на этих занятиях он всегда демонстрировал свои модели, они являлись хорошим наглядным пособием.

Хочется вспомнить еще один интересный прибор, сделанный им с помощью товарищей. В 1937 году летчик Валерий Павлович Чкалов совершил известный всему миру героический перелет из Москвы через Северный полюс в Америку. В знак уважения к прославленному экипажу Николай решил сделать Валерию Павловичу Чкалову подарок — чернильный прибор. Он поделился с товарищами своими мыслями, и они поддержали его. Началась совместная кропотливая работа. Долго пришлось делать этот прибор. Был выточен небольшой шар, как бы представляющий нашу землю. На этом шаре были нанесены очертания материков, а над ним держался маленький красный самолет Чкалова. Шар установлен на мраморной доске, изображающей аэродром, на котором стоят фигурки самолетов.

Работа шла к концу, и вдруг пришло известие о трагической гибели Чкалова. А чернильный прибор так и остался стоять на столе Николая Францевича.

Было еще интересное занятие Николая. В детстве, около матери, он научился пользоваться швейной машинкой, кое-что шил и получалось неплохо.

Бывало, скажет мне:

— Давай, сестренка, твоей кукле платье сошьем.

Мне, признаться, до слез было обидно, что у Николая получалось это лучше, чем у меня, девчонки. Помогал он и маме. Однажды переделал даже гимнастерку для себя, подогнал шинель. Бывало, шил и для жены. Соседи, жены командиров нередко спрашивали ее, у какой портнихи платье шила, а она улыбалась и отвечала:

— У меня дома свой мастер, это работа Николая.

Мама долго хранила, а теперь продолжаю хранить я металлическую «ногу», которой когда-то в детстве пользовался Николай, когда чинил себе и своим товарищам обувь, разбитую на футбольном поле. Сапожное ремесло, надо сказать, выручало его и тогда, когда он учился в школе пилотов, а затем служил. Приезжая в отпуск, он частенько садился за маленький столик, как настоящий сапожник подвязывал передник, брал металлическую «ногу» и принимался за ремонт поношенной обуви всех родственников. Сидит постукивает, а мама подойдет, тронет за плечо, скажет:

— Отдохнул бы ты лучше, Коленька. Ты теперь летчик, командир, и неудобно вроде сапожничать, люди увидят, смеяться будут.

Николай отшучивался:

— Ничего, мама, пусть посмотрят, что красные командиры все делать умеют! Да и в нашей службе всякое бывает. Военный человек все должен уметь. Вспомни, как ты мне говорила, что труд облагораживает человека. Ты должна гордиться, что твой сын, до того как стать летчиком, был токарем, слесарем, столяром, портным, баянистом и… футболистом. — И в этом Николай был прав.

В гарнизонном клубе у них был кружок «Мастер на все руки». Занимались там в основном дети военные.

Так им всегда говорили, будьте такими же, как Николай Францевич Гастелло.

В городке его знали все. Он вставал утром очень рано. И чуть ли не одним из первых появлялся на улице в тренировочном костюме. Физзарядкой он занимался при любой погоде. Но любимым видом спорта для брата по-прежнему оставался футбол. Все, кто знал Николая Гастелло, прежде всего при разговоре вспоминали какой-нибудь из матчей, где он играл. В футбол он играл все время, хотя ему перевалило уже за тридцать, но товарищи по команде и болельщики считали его хорошим игроком.

Бывшие сослуживцы по Ростову вспоминают такой случай: во время одной игры Николаю повредили ногу. Военврач эскадрильи А. Е. Мазин запретил ему на время играть. Но случилось так, что начались соревнования на первенство эскадрилий. Гастелло пришел к врачу, стал убеждать, что в этом соревновании ему надо обязательно участвовать, иначе, мол, подведет товарищей. Врач долго не соглашался, убеждая его, что он еще не совсем здоров. Но трудно, видно, было устоять перед просьбой Николая. К тому же и сам врач был большим ценителем футбола и, посмотрев ногу, дал добро, но строго предупредил быть поосторожнее.

Этот матч прошел успешно. Победу одержала команда, в которой играл Николай.