Рассказ лектора - [111]

— В таком случае, зачем он бежал из Сербии? Не безопаснее ли было оставаться в Белграде?

— Многие лидеры вооруженных формирований, особенно те, кто мог знать об участии Милошевича в этнических чистках, были убиты. Легче скрыться от Интерпола, чем от бывших соратников.

— Но как мог Антони взять его на факультет?

Смех Викторинис гулко отразился от невидимых бетонных стен.

— Какое вы дитя, Нельсон! Разве вы не знаете, что Антони разрабатывает бренд? И что Кралевич — главная отличительная черта нашего бренда? Антони хочет, чтобы каждая статья, книга, аспирант, которых мы выпускаем, были такими же беспощадными, как Кралевич. Ему плевать, что Кралевич делает. Или сделал.

— Что именно сделал Кралевич? — с трудом выговорил Нельсон.

Щелкнул выключатель. Над мойкой зажглась маленькая лампа дневного света. Нельсон сощурился. Он увидел ярко-зеленую стиральную машину, сушку, раковину, металлические стеллажи с коробками. На палке сиротливо висела пара клетчатых шерстяных носков.

На глазах у Нельсона Викторинис сняла руку с выключателя и взяла со стиральной машины что-то маленькое и черное. Нельсон отскочил, однако это был всего лишь мобильный телефон. Викторинис набрала номер.

— Кому вы звоните? — спросил он, но она не обратила внимания.

— ФБР? — спросила Виктория в трубку. — Я хочу сообщить, что видела международного военного преступника.

— Что за?… — начал Нельсон. Какое имя стояло под фотографией Кралевича на белградском веб-сайте? Что-то на «Я»…

— Ямисович, — сказала Викторинис по слогам, потом повторила по буквам. — Слободан Ямисович. Известный также как командир Драган. — Пауза. — Можете проверить в Гаагском трибунале и в Интерполе. Его разыскивают в связи с военными преступлениями десятилетней давности в Хорватии и Боснии. Если не ошибаюсь, Ямисовича прозвали палачом Сребеницы.

Лампочка горела у Викторинис за спиной, так что Нельсон почти не видел ее лица.

— Не важно, кто я, — говорила она в трубку. — Он скрывается под видом профессора в университете Мидвест в Гамильтон-гровз, Миннесота. Марко Кралевич. — Она снова произнесла по буквам. — Сегодня вы можете найти его на праздновании Валентинова дня в…

Она прикрыла трубку ладонью.

— Какой у Вейссмана адрес?

Нельсон отступил за дверь и посмотрел в пустой коридор. Джилиан тихо всхлипывала. Телевизор практически молчал.

— Ладно, я не знаю адреса, — сказала Викторинис в трубку, — но это дом Мортона Вейссмана, другого преподавателя того же факультета Литературного. — Пауза. — Если хотите, проверяйте. Это не мой телефон.

Викторинис нажала отбой и положила трубку на стиральную машину. У Нельсона заболели колени; он качнулся на пятки.

— Ну вот. — Глаза у Викторинис блеснули. — Я свое дело сделала. А что вы сделали для меня?

Нельсон метнулся прочь. Свет в комнате погас, в коридоре тоже. Из двери потянуло сырым воздухом.

— Советую поторопиться, — шепнула Викторинис. — Я не совсем уверена, что вы мне нужны.

Нельсон вжал голову в плечи и юркнул в противоположную дверь. На лестнице раздался леденящий смех. В коридоре снова стало светло. Сверху донеслись голоса и музыка. Всхлипы Джилиан смолкли.

Нельсон прижался к стене. Сердце колотилось, палец горел. На экране зулусы ритмично били копьями в обтянутые бычьей кожей щиты. Пропащие Мальчишки подались вперед, словно хотели нырнуть в телевизор. За британскими укреплениями солдат-валлиец затянул приятным баритоном, его товарищи один за другим подхватили:

«Люди Харлеха, к оружью! Город криками разбужен…» Камера скользила вдоль укрепления. Солдаты пели. Зулусы топали и били копьями в шиты. Имперский рок-фестиваль.

Но пел и кто-то еще — не совсем в лад, кто-то в комнате. Нельсон оторвался от стены и заглянул в темноту. Это были не Пропащие Мальчишки. Они тоже услышали пение, выпрямились и озирались в испуге, как суслики.

— Это ты…

— Не я…

— Тогда кто?

Белые солдаты на экране дружно разевали глотки, однако тот, кто пел в комнате, тоже не жалел связок. Один из Мальчишек приглушил телевизор, но из темноты по-прежнему раздавался срывающийся тенор: «Люди Харлеха, мужайтесь, и на подвиг снаряжайтесь…»

В углу, едва различимый в отсветах телевизора, спал в мягком кресле Стивен Майкл Стивене. Голова его покачивалась, губы шевелились.

— В каждом сердце пусть зажжется, — медленно, с чувством выводил он, — брат-валлиец не сдается!

Подбородок Стивенса упал на грудь. Пропащие Мальчишки круглыми глазами смотрели на спящего в темноте чернокожего. На экране у них за спиной три ряда британских солдат беззвучно палили в неразличимую черную массу.

— Как давно он здесь? — спросил Боб.

— Думаете, слышал? — спросил Дан.

— Ой-ой, — сказал Вик.

Нельсон в темноте прошел через комнату, вспугнув Пропащих Мальчишек. Те разом охнули и вскочили. Нельсон нагнулся над Стивенсом, не касаясь его рукой.

— ПРОСНИСЬ! — крикнул Нельсон.

Стивен Майкл Стивене с усилием выпрямился в кресле и заморгал от яркого света на экране. Звук был по-прежнему выключен, и камера безмолвно скользила по груде извивающихся черных тел. Простреленные зулусы тщетно пытались подняться с земли. Камера остановилась на трех рядах потных грязных белых солдат. Их ружья еще дымились.