Расшифрованная жизнь. Мой геном, моя жизнь - [161]

Прекрасно понимая степень своей ответственности – любая ошибка в расшифровке могла быть фатальной – нам пришлось провести секвенирование 580 тысяч оснований Mycoplasma с беспрецедентным уровнем точности: 10 лет назад допускалась примерно одна ошибка на 100 тысяч оснований, но с новыми устройствами мы сократили это количество до менее одной ошибки на полмиллиона. В результате мы получили – вполне возможно, единственную в своем роде, – практически безошибочную бактериальную последовательность: до нас никто, даже наши самые строгие критики не получали последовательность со 100 % точностью.

После этого мы должны были восстановить сокращенную ранее версию. Использовалось стандартное лабораторное устройство для получения олигонуклеотидов – коротких структур ДНК, которые являются строительным материалом для нашего искусственного генома. С помощью «умной химии» Хэм и его команда тщательно сшивали мириады крошечных блоков примерно по 50 пар оснований, чтобы получить уже намного меньшее количество небольших участков, которые размножали в E. coli. Затем из этих небольших участков делали несколько более крупных – генные кассеты, чтобы в результате получить два больших «куска», из которых уже можно было собрать круговой геном новой формы жизни. Итого, нам нужно было создать синтетическую ДНК по размерам в 10–20 раз превышающую полученную ранее, и производить с ней различные манипуляции.

Итак, создав круговой геном, мы встраиваем синтетическую ДНК в бактериальную клетку. Затаив дыхание, мы наблюдаем за происходящим в пробирке: сколько микроорганизмов – один или больше – «загрузились» и произошел ли контакт между ними и цепочкой нашей искусственной ДНК? Начала ли дочерняя клетка участвовать в процессе обмена веществ и размножаться, следуя нашему «рецепту» зарождения жизни? Нам уже удалось пересадить геном одной бактерии в другую и продемонстрировать первый пример трансмутации видов – и попасть на первые полосы газет всего мира.{228} Готовясь к экспериментам по пересадке синтетического генома, мы подали заявку на патентование «Микоплазматической лаборатории», как мы ее назвали.

Если наш план удастся, в мире появится новый живой организм, пусть и зависящий от уже налаженного механизма работы клетки микроорганизма, который будет прочитывать искусственную ДНК. Меня часто спрашивают, а не зашли ли мы слишком далеко? Я всегда отвечаю: пока мы только реконструируем в уменьшенном масштабе уже существующее в самой природе. Кроме того, я добавляю, мы провели тщательное изучение этических аспектов нашей работы и считаем, что ничего дурного в наших чисто научных исследованиях нет. Создав искусственный геном, мы можем сегодня встраивать или удалять отдельные гены и даже группы генов, чтобы получить неоспоримые доказательства справедливости нашей гипотезы, и наконец понять, как устроена жизнь.

Вот и остался позади мой шестидесятилетний юбилей – рубеж, который, к великому сожалению, не смог преодолеть мой отец. Моя жизнь продолжается. Мы с Клэр развелись, она снова вышла замуж и, кажется, счастлива и довольна. Именно ей принадлежала идея объединения TIGR с Институтом Вентера, и 12 сентября 2006 года[10] попечительский совет трех моих детищ – TIGR, Фонда научных технологий Дж. Крейга Вентера и Института Вентера – единогласно проголосовал за вхождение в Институт Крейга Вентера. Это объединило все организации, основанные мной, в один из крупнейших в мире частных научно-исследовательских институтов, штат которого насчитывает более 500 научных и административных сотрудников. Институт занимает более 250 тысяч квадратных метров лабораторных помещений, имеет более 200 миллионов долларов совокупных активов, а годовой бюджет – не менее 70 миллионов долларов. Благодаря нашим публикациям, начиная со статей о первом геноме, и другим постоянно появляющимся работам, команда исследователей Института Крейга Вентера стала одной из наиболее авторитетных в современной науке. Члены попечительского совета также приняли решение, позволившее мне открыть Институт Вентера Западного побережья в Ла-Хойя (штат Калифорния). Новое здание, которое планируется построить в 2009 году, будет находиться на территории кампуса Калифорнийского университета в Сан-Диего, между Институтом океанографии Скриппса и медицинским факультетом. Но главное событие, изменившее мою жизнь к лучшему, произошло в июле 2006 года, когда мы с Хизер обручились.

Теперь, когда я являюсь первым «химическим механизмом», взирающим на свой собственный геном, я изо всех сил пытаюсь понять, что же он значит. Возможно, на это уйдет не одно десятилетие. За это время, я уверен, миллионы людей будут иметь возможность сделать то же самое, поскольку стоимость секвенирования упадет настолько, что мы сможем расшифровывать геном человека примерно за тысячу долларов. А мне для исследований еще остается безграничный океан науки.

Первый синтетический геном, сокращенная версия естественного организма – это только начало. Теперь я хочу пойти дальше. Моя компания Synthetic Genomics уже пытается разрабатывать кассеты, модули генов, для превращения организма в биофабрику, которая могла бы получать чистое топливо – водород из воды под действием солнечного света – или поглощать большое количество углекислого газа. А потом я собираюсь отправиться в неизведанные края, к новой фазе эволюции, к тому дню, когда одно основанное-на-ДНК существо сядет за компьютер, чтобы создать другое основанное-на-ДНК существо. Я хочу показать, что понять «программное обеспечение» жизни можно, лишь создав подлинно искусственную жизнь. И тогда станет ясно, действительно ли расшифрованная жизнь есть жизнь познанная.