Рассеянный человек - [2]

Часа через полтора Хольярд, усталый и удрученный, вошел в курительную комнату клуба и упал в кресло.

— А я думал, что ты отправился в Ричмонд с Мак-Куэем, — сказал я.

— Ты не ошибся, — ответил он.

— Что-нибудь случилось? — продолжал я.

— Да. — Его ответы были весьма немногословны.

— Коляска опрокинулась? — допытывался я.

— Она — нет, я — да.

Его речь и нервы были в одинаково плачевном состоянии. Я стал ждать объяснения, и немного погодя он рассказал мне следующее:

— До Путни мы добрались, всего один раз наскочив на конку. Стали подыматься в гору, и тут он вдруг решил сделать поворот. Ты знаешь, как Мак-Куэй расправляется с поворотами. Срезает угол, шпарит через тротуар, потом через дорогу и въезжает прямиком в противоположный фонарный столб. Обыкновенно к этому успеваешь подготовиться, но тут я никак не предполагал, что он собирается повернуть, и очнулся уже на мостовой, в окружении дюжины гогочущих зевак. Как и всегда в таких случаях, прошло несколько минут, пока я опомнился и сообразил, что произошло. Когда я поднялся, они были уже далеко. Я долго бежал за ними, крича что было сил, и со мной бежала целая орава мальчишек, которые вопили, как вырвавшиеся на свободу черти. Но с таким же успехом можно было взывать к покойникам. В общем, мне пришлось вернуться сюда в омнибусе.

— Если бы у них была хоть капля здравого смысла, — добавил он, — они бы поняли, что произошло, хотя бы по тому, как качнулся экипаж. Я ведь не муха.

Он жаловался на ломоту во всем теле и сказал, что пойдет домой. Я предложил послать за кэбом, но он заявил, что предпочитает идти пешком.

В тот же день вечером я встретил Мак-Куэя на премьере в Сент-Джемском театре. Он пришел делать зарисовки для журнала «График». Заметив меня, он тотчас же протиснулся ко мне сквозь толпу.

— Тебя-то я и хотел видеть! — воскликнул он. — Скажи, брал я Хольярда с собой в Ричмонд сегодня?

— Конечно, — ответил я.

— Вот и Лина говорит, что брал, — пробормотал он в полном замешательстве, — но я готов поклясться, что его не было в коляске, когда мы добрались до гостиницы Королевы в Ричмонде.

— Все в порядке, — сказал я, — ты выронил его в Путни.

— Выронил в Путни? — повторил он. — Не помню такого случая.

— Зато он помнит, — ответил я. — Спроси его самого. Он весь полон воспоминаниями.

Все знакомые Мак-Куэя считали, что он никогда не женится. Казалось немыслимым, чтобы он ничего не перепутал и запомнил одновременно час, церковь и девушку. Говорили, что если он даже доберется до алтаря, то забудет, зачем пришел, и выдаст невесту за собственного шафера. Хольярд считал, что Мак-Куэй ужо давно женат, но что подобная мелочь изгладилась из его памяти. Я лично был убежден, что если его свадьба и состоится, то на следующий день он о ней все равно забудет.

Но мы все ошибались. Каким-то чудом обряд венчания благополучно совершился, так что, если предположение Хольярда справедливо (что вполне вероятно), то можно ожидать некоторых осложнений.

Правда, мои собственные опасения рассеялись, как только я увидал молодую супругу. Это была прелестная и веселая маленькая женщина, совсем не из тех, которые могут допустить, чтобы муж о них забывал.

Я не видел его со времени свадьбы, которая произошла весной. Возвращаясь как-то из Шотландии, я не спешил и по пути домой остановился на несколько дней в Скарборо. Пообедав за табльдотом, я надел макинтош и вышел погулять. После месяца в Шотландии на английскую погоду внимания уже не обращаешь. Мне хотелось подышать воздухом, несмотря на ливень и ветер. С трудом продвигаясь против ветра по темному берегу, я споткнулся о какую-то скрючившуюся фигуру. Прижавшись к стенке набережной, этот человек старался хоть немного укрыться от непогоды. Я ожидал, что он выругается, но он был, видимо, слишком подавлен, чтобы на что-нибудь реагировать.

— Простите, я не заметил вас, — извинился я.

При звуке моего голоса он вскочил и воскликнул:

— Неужели это ты, дружище?

— Мак-Куэй! — удивился я.

— Клянусь Юпитером, еще никогда я так не радовался встрече! — Он так тряс мою руку, что чуть не оторвал ее.

— Но что ты здесь делаешь, черт побери? — спросил я. — Ты же насквозь промок.

Он был в светлых брюках и теннисной куртке.

— Да, — ответил он. — Я не думал, что пойдет дождь. Утром была хорошая погода.

У меня мелькнуло опасение, что от переутомления он уже начал заговариваться.

— Почему ты не идешь домой? — спросил я.

— Не могу, — ответил он. — Не знаю, где я остановился. Я забыл свой адрес. И ради бога, — продолжал он, — поведи меня куда-нибудь, где можно поесть. Я буквально умираю с голоду.

— Разве у тебя нет с собой денег? — спросил я, пока мы шли к гостинице.

— Ни пенса, — ответил он. — Мы с женой приехали сюда из Йорка в одиннадцать часов утра, вещи оставили на вокзале, а сами пошли искать квартиру. Как только устроились, я переоделся и вышел погулять; сказал Мод, что вернусь к ленчу, примерно к часу Дня. И уж такой я дурак, что даже не записал адреса и не запомнил дороги… Положение прямо ужасное, — продолжал он. — Ума не приложу, где ее искать теперь. Я надеялся, что она вечером зайдет в сад при курзале, и потому с шести часов околачивался около входа, но зайти туда не мог. У меня не было трех пенсов на билет.