Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи - [55]

Так ведь и документы эти убийственны не сами по себе, а в сочетании с фактами. В свое время поборники версии, что поляков расстреляли не советские чекисты, а немцы, уперто твердили: поверят, что ответственность за Катынь несет Сталин, а не Гитлер, лишь тогда, когда могилы польских заключенных из лагеря НКВД в Осташково будут найдены в окрестностях Твери (Калинина), а из Старобельского лагеря — в Харькове. Так ведь именно там их и нашли: в 6-м квартале лесопарковой зоны Харькова и близ тверского села Медное. Возле Медного были дачи Калининского областного управления НКВД, а затем и КГБ. Место удобное во всех отношениях: и тайну можно соблюсти, и отдохнуть душой и телом. Автор этих строк в Медном был, место массового захоронения расстрелянных поляков и советских граждан видел своими глазами. Особо запомнились слова местных старожилов, что на тех чекистских дачах клубника всегда была знатная. Но, главное, там никаких немцев не было, и на них это злодеяние свалить уж точно нельзя.

Глава 9. Гарантированная «дезинфекция»

Как уничтожали следы захоронения польских военнопленных, расстрелянных чекистами в 1940 году

Советский школьник — существо любознательное и разрушительное, при желании он мог запросто докопаться до чего угодно, например, даже до самой тщательно охраняемой государственной тайны. Причем докопаться — в самом прямом смысле слова, что по окончании учебного года и не замедлили сделать ученики 5-го и 6-го классов средней школы поселка Пятихатки (севернее Харькова) Дима Степин, Сережа Пешков и Витя Круглых. Эти школьники-кладоискатели, — как гласит подписанная 7 июня 1969 года председателем КГБ при Совете министров УССР генерал-полковником Виталием Никитченко совершенно секретная справка за № 297/н, направленная первому секретарю ЦК Компартии Украины Петру Шелесту и председателю КГБ СССР Юрию Андропову, — учинив самодеятельные раскопки какой-то таинственной ямы в лесу возле своего поселка, неожиданно обнаружили там целое массовое захоронение. О чем еще 2 июня 1969 года УКГБ по Харьковской области и получило «сигнал» своих стукачей. Проверив его, харьковские чекисты зафиксировали в лесу близ шоссе Харьков — Белгород множественные провалы почвы прямоугольной формы размером три на шесть «и более метров», в одном из которых виднелись кости и черепа людей, а также «остатки обуви иностранного производства». Пацанов, разумеется, вычислили в момент, отобрав у них выкопанные обручальное кольцо, золотые зубные коронки, металлические пуговицы с польским гербовым орлом и металлические пластинки с выгравированными надписями — того типа, что крепили в советские времена на наградные пистолеты, револьверы и… портфели. На одной из них была гравировка: «тов. Пташинскому И. И. за борьбу с контрреволюцией от коллегии ГПУ».

«Установлено, — сообщал генерал Никитченко, — что в указанном месте в 1940 году УНКВД по Харьковской области было захоронено значительное количество (несколько тысяч) расстрелянных офицеров и генералов буржуазной буржуазной Польши, останки которых и обнаружены детьми при случайных обстоятельствах». Так вот до чего докопалась ушлая школота — до места тайного погребения почти четырех тысяч польских военнопленных из Старобельского лагеря (Луганская область), вывезенных оттуда и расстрелянных чекистами в Харькове в апреле-мае 1940 года. Как установлено по архивным документам, польских пленных под усиленным конвоем приводили на железнодорожную станцию Старобельска, где распределяли по вагонам — по 79 человек в каждый. Вагоны цепляли к паровозу, который отправлялся в Харьков, на Южный вокзал. Оттуда поляков «черными воронами» отвозили на улицу Дзержинского, где и расстреливали в подвальных помещениях внутренней тюрьмы НКВД. Процедура этого убийства хорошо известна, поскольку многократно описана: после установления личности пленному связывали руки за спиной, выводили в комнату и стреляли в затылок. Затем тела расстрелянных вывозили на грузовиках и доставляли в 6-й район лесопарковой зоны Харькова, на территорию санатория НКВД, в полутора километрах от села Пятихатки. Там их и закапывали близ дач УНКВД — вперемешку с могилами ранее расстрелянных советских граждан. Оперативно проведя дознание, украинские чекисты в момент выявили пенсионера КГБ Галицына, работавшего в 1940 году шофером в Харьковском УНКВД, — он и поведал в деталях и о технологии расстрелов, свидетелем которых был, и как участвовал в перевозке тел расстрелянных поляков, их захоронении. Сообщил также, «что на этом месте могли быть захоронены и советские граждане, а также при эвакуации УНКВД были зарыты различные предметы личного обихода, конфискованные при арестах в 1937–1938 годах». В документе названы и имена некоторых из тех непосредственных палачей-исполнителей, находившихся на тот момент в здравии: бывший начальник УНКВД Сафонов П. С., его заместитель Тихонов П. П., комендант УНКВД (т. е. главный расстрельщик) Куприй Т. Ф., бывшие работники комендатуры УНКВД Кубарев, Виговский, Карманов, а также Мельник и Скакун…

Итак, ужасающая тайна приоткрылась на миг благодаря школьникам, что дальше? Да все то же самое: уничтожение улик с целью дальнейшего ее сокрытия и охранения. «Считаем целесообразным разъяснить населению в окружении, — писал председатель украинского КГБ, — что в период оккупации немцами Харькова карательные органы Германии в указанном месте производили захоронения без почести расстрелянных за дезертирство и другие преступления солдат и офицеров немецкой и союзных с ними армий. Одновременно в этом же месте захоронены умирающие от различных опасных инфекционных заболеваний (тиф, холера, сифилитики и т. п.), а поэтому указанное захоронение должно быть признано органами здравоохранения опасным для поселения. Это место будет обработано хлорной известью, взято на карантин и в последующем засыпано грунтом». Далее следует просьба санкционировать эти мероприятия.