Распыление. Дело о Бабе-яге - [45]
И вот началось.
Взмахнув ритуальным ножом, Лумумба снес голову курице. Кровь, черная и глянцевая в свете луны, хлынула на землю и бвана, разбрызгивая её во все стороны, начал ритуальную пляску, нараспев читая заклинание. На самом деле, как он мне объяснил, это была простая считалочка на языке самбуру. Слова ничего не значат, они нужны для общего антуража. Лоа привлекают не звуки, а жизненная сила, которой владеет унган. Ну, и свежая кровь, конечно.
Выжав тушку досуха, Лумумба встал прямо над могилой и воздел к небу агогон. А затем… Я знал, что учитель это умеет, но не подумал, что он пойдет на такой риск сегодня.
Стоя прямо на кладбище, над могилой, он приоткрыл Завесу для нас, незрячих. Отодвинул пелену, скрывающую Правь от Нави.
Сразу стало светло. Но не солнечным или лунным светом, а бледным сиянием болотных гнилушек. Над многими могилами воздвиглись крутящиеся наподобие смерчей столбы — духи убитых; по тропинкам зашмыгали тени, похожие на тощих кошек, со светящимися глазами. Видать, где-то рядом свежая могила, и гули собрались полакомиться мертвечинкой. За пригорком кто-то пел хрипло, заунывно, на два голоса, то и дело сбиваясь на какой-то древний архаичный язык, а в воздухе колыхались мельчайшие прозрачные капли протоплазмы — остатки прошлых заклинаний и других магических воздействий…
Оттуда, где стояли охранники, раздались приглушенные вопли страха. Я удовлетворенно хмыкнул. Подумают еще десять раз, прежде чем нам вред какой учинить…
А из могилы, как ростки, показались серые длинные ногти и начали рыть. Следом вздернулись тонкие руки, похожие на вымоченные в воде палки, вылезла макушка, сплошь облепленная седыми волосами, показался крючковатый нос, за ним — острый, загибающийся к носу, подбородок. Появилось белое, вымазанное в земле платье с истлевшими кружевами, и старуха, наконец, воздвиглась над собственной могилой.
Вся она была опутана тонкими, как паутина, волосами, ногти на руках завивались штопором, глаз не было, на их месте копошились белые жирные личинки. На шее трупа поблескивало бриллиантовое колье.
Покойница подняла руки и попыталась выдавить из себя какой-нибудь звук. От охранников вновь послышались глухие, едва сдерживаемые стоны.
Лумумба бросил зомби куриную тушку. Ловко схватив её, несмотря на ногти, старуха, рыча, впилась в сырое мясо, в стороны полетели черные перья. Съев всё, без остатка, она подняла скрюченные руки и двинулась к краю соляного круга. Но, разогнавшись, и грохнувшись всем телом в невидимую стену, отлетела к разрытой яме, из которой выбралась.
Наставник отдал короткий приказ. Покойница замерла, прислушиваясь, а потом встала ровно.
— Слушаю и повинуюсь, Хозяин. — прошелестел тихий голос.
— Скажи, милая, кто ты? — ласково вопросил учитель.
— Я — Ядвига фон Зиммельдорф.
— Отчего ты умерла?
— Мой муж отравил меня.
Наставник повернулся назад, и многозначительно приподняв бровь, прокомментировал, обращаясь к Цаппелю:
— Это усложняет дело, уважаемый. Мертвые не любят разговаривать со своими убийцами… Отчего вы упустили эту маленькую, но столь важную деталь, когда поручали мне встретиться с вашей супругой?
— Это навет! — взвизгнул Цаппель. — Она умерла от сердечной недостаточности, у меня и заключение доктора имеется!
— Мертвые не лгут, господин хороший. — покачал головой Лумумба. — Им это просто незачем, ибо отринули оне суетность мира сего. Впрочем, сейчас это не важно. — он вновь развернулся к зомби. — Заседание продолжается!
И только сейчас я ощутил дикую, почти невыносимую боль в руке. Оказывается, Маша впилась в мою многострадальную конечность не только ногтями, но и зубами — не иначе для того, чтобы не кричать: перед ритуалом наставник строго настрого запретил издавать любые звуки, не относящиеся к делу. Просунув меж её зубов палец, я кое-как разжал девичьи челюсти, и еле успел этот палец спасти — Маша, совсем, как щелкунчик, с хрустом захлопнула рот. Она тряслась, как заячий хвост, а лицо блестело от липкого, холодного пота.
Тихо обругав себя дубиной, я обнял её обеими руками, и, отворотив от страстей, творящихся на кладбище, прижал к себе. Вот так, без предупреждения, без подготовки, увидеть Навь… Если она не станет потом заикаться и отказываться спать в темноте, я сильно зауважаю пигалицу! А Лумумба тоже хорош — не предупредил. Хотя… Всё-таки я сам виноват. Надо же думать: как бы еще Цаппель смог увидеться с покойницей? Мог бы подумать и предупредить, чего ждать.
Разговор Лумумбы с умертвием тем временем продолжался.
— Скажи, милая, — вопрошал ласково учитель, — это ты вывезла золото? — Цаппель при этом протестующе заверещал, ведь он думал, мы про золото знать ничего не знаем. — наставник отверг его властным мановением руки.
— Я вывезла. И спрятала.
— А куда, позволь узнать?
Старуху затрясло и перекорежило.
— Не скажу! — наконец прошипела она. Большой личной силы была женщина: сопротивляться прямому приказу унгана зомби не способны. — Не скажу! — стенала она, качаясь, как былинка на ветру, и заламывая руки. — Не отдам!
— Отчего же, сударыня? Вам оно, как мертвой, без надобности… — увещевал старуху Лумумба, делая в воздухе руками пассы.
Я знала, что совершаю ошибку, влезая в вампирское логово ночью. Но, во-первых, в замке грохотала оперная музыка, они, как обычно, что-то праздновали. Во-вторых, охранная система была человеческого бренда - будь она гномского производства, всё стало бы намного сложнее. В-третьих, меч Токугавы по праву принадлежит мне, а не кровососам. И самое главное - меня к такому готовили всю жизнь. И я готова.
В нашем мире человеку все труднее быть невидимкой. Несколько лет у меня это прекрасно получалось, но необъяснимым образом меня опять нашли. Ведь современные технологии неотличимы от магии. А цифровой след остается всегда. Бежать или драться? Орел или решка? Я выбираю третий вариант. Ведь вероятность того что монетка встанет ребром существует. Здравствуйте! Меня зовут Алекс Мерфи и у меня есть проблема. Я — чудесник. И я знаю как сделать невероятное возможным.
Истинная победа — это покаяние врагов Твоих. > Старые боги и герои узнают, что тоже смертны, и делают выбор: идти в ногу со временем или пасть в небытие.
Я ничуть не претендую на звание специалиста по написанию сценариев. Я пытаюсь адаптировать некотрые из аспектов данного искусства под нужды фикрайтеров. Высшие позиции работы в топах: № 2 в топе «Статья»В этой статье я хочу поделиться мыслями касательно одного из способов, как оптимизировать работу над макси-фанфиками.
Бальтазар де Сото. Сухарь, зануда и капитан вон той консервной банки с гордым именем "Химера". Моя единственная надежда вырваться из безденежья и сбежать подальше от проблем. Я - отличный пилот. Он - известный во всей системе сорвиголова, готовый на любые авантюры. Впереди - путешествие в неизвестную систему, где почти не ступала нога человека; "экзотический" груз и пираты, желающие получить его любой ценой. Только никто не сказал, что устроиться на "Химеру" - почти невозможно. Особенно если ты девушка. В тексте есть: другие планеты, сложные отношения, авторские миры, ХЭ.
Не ждите чуда, чудите сами! Если в один не самый счастливый день вас сначала смешивает с грязью мама женихза, а потом бросает и сам жених; если у себя дома вы застаёте странного мужчину, который уверяет, что является ректором волшебной Академии и приглашает вас стать преподавательницей факультета домовых, не спешите отказываться и звать врачей. Соглашайтесь. В комплекте к лекциям вас будет ждать изощрённое проклятие, семейные тайны, а ещё очень соблазнительный зеленоглазый напарник. Только вот за своё персональное "долго и счастливо" придётся побороться. Но Потомственную домовую это не пугает!
Жизнь князя Инвареса Аделийского, командира Галактического отряда – элитного подразделения по защите граждан Земного ареала, – круто меняется в один миг. Освобождая из заложников принцессу Диметейскую, он не может сдержать вспыхнувшую к девушке страсть. Девушка отвечает ему взаимностью, но она связана суровым контрактом невесты с влиятельным дипломатом Земного ареала, который намерен удержать ее при себе даже силой. Еще и наследный принц Линомы, бывший воин Галактического отряда и друг князя, ставший теперь его злейшим врагом, сделал смыслом своей жизни месть, понимая: только чувства Инвареса к девушке делают его уязвимым.
Собирается по частям, для более удобного прочтения. Для Вас мои дорогие читатели))))
Молния ударила прямо в ковер и по стальным перьям Гамаюн пробежали синие искры. Я пересела поближе к Лумумбе. — На какой мы высоте? — Локтей семьсот-восемьсот, — в его бороде позванивали льдинки. — Может спустимся пониже? — Скорость упадет. Ванька, лежа на краю, тихо стонал: у него разыгралась морская болезнь. — Эх, молодо-зелено, — потер руки учитель. — Так уж и быть, избавлю вас от мучений. АЙБ БЕН ГИМ! И мы оказались в кабине с иллюминаторами. Над головой уютно затарахтел винт, а на стене зажегся голубой экран. «Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты…» — пела красивая русалка. — Эскимо? — спросил наставник.