Распятие и воскресение Татьяны Назаренко - [2]

2

Как старательный читатель, я не раз заглядывал в "Именные указатели" выпусков "Советской живописи" (издательство "Советский художник"). Машинально глаз схватил: возле фамилии Назаренко каждый год цифр куда больше, нежели у других фамилий, порой хорошо известных. У кого-то одна цифра (номер страницы, где упоминается...), а у Т.Назаренко четыре-пять строчек таких цифр. Ну и что, скажете. Экая ерунда! "В нашем веке самое важное быть упомянутым", - произнес критик. Но ведь он язвил... Ерунда, однако в ней отражение чего-то. Удивительно постоянно Т.Назаренко поминают в статьях не схожие по взглядам искусствоведы. Кто-то ее ругает, кто-то хвалит. Предметы статей самые разные, один - о каких-либо выставках, другие - о станковой картине, третьи - о жанре историческом, четвертые - о карнавализации, о проблеме героя, о проблеме зрителя, о прочем, прочем. И для иллюстрации своих идей на ум авторам то и дело является Т.Назаренко (или ее призрак) - кому-то для разбора или расправы всерьез, кому-то чтобы ухватить на лету убедительный для коллег пример. И выходит - существует явление Назаренко, феномен Назаренко, а статистика "Именных указателей" именно это и отражает.

Но долго было так. Назаренко есть и ее нет. О ней пишут и спорят, но ее не знают. Вешали ее картины в залах, чаще по одной-две на выставках, "датных" или Большой Державной Тематики (вдогонку утомившемуся в боях соцреализму), иногда поболее - например, пять на замечательной "Выставке 23-х" в 1981 году. Но и при малом выходе в свет работ Т.Назаренко ее заметили, помогли тут и журналы, "Творчество", "Юность" прежде всего, имя ее в публике попало "на слух". (Соответственно возникла и легенда. Красивая женщина, нечто ведьминское в глазах, богема, член редколлегии дефицитного "Журнала мод", любительница острых ощущений, карнавалов, маскарадов, новогодних ночей, горных лыж, подводной охоты, верховой езды, чуть ли не амазонка, стрелялось с кем-то в Татьянин день или не стрелялась, и прочее. Об интересных людях вечно сочиняют легенды. О серых тоже сочиняют, но скучные или ехидные.) А истинную живопись Назаренко в ее развитии и в ее совокупности знали человек двадцать-тридцать. Ну пятьдесят. Я в их число не входил. Увидел лет пятнадцать назад репродукции "Казни народовольцев" и "Моих современников" и стал за творчеством Т.Назаренко следить.

Случай с Назаренко не какой-то особенный и удивительный. Вовсе я не хочу выделить ее судьбу из сотен судеб. Просто удивительно положение художника (возьмем живописца) в нашем обществе и культуре. Постыдное для общества. Надо иметь "выслугу лет" или возраст ближе к пенсионному (неважно, хороший ты художник или плохой, на этот счет указующий перст у времени), чтобы получить возможность открыть себя публике или, если хотите, народу. То есть право на персональную выставку. Может, для самих художников это дело привычное и говорить о нем - дурной тон, но для людей со стороны, зрителей, все это странно. В литературе, выходит, проще? И без итогового собрания сочинений, по публикациям можно понять, что за писатель перед тобой. И был самиздат. Конечно, и в нашем деле есть несокрушимые стены, надзирающий глаз, прессы и гнеты, унижения, интриги, очереди и досады, но не четверть же века надобится для выхода к широкому читателю (естественно, при "мягком" климате эпохи). Причем Назаренко из мастеров относительно удачливых. На чей-то взгляд, может, и баловень судьбы. Да и напор свойствен ее натуре. Однако со дня ее дебюта до большой личной Московской выставки прошло двадцать три года. Очень мы прохладны и высокомерны к своим талантам. Сейчас мы по рельсу колотим, возмущаемся тем, что возведенных временем в классики десятилетиями не выставляли, а работы их, ценой ныне в миллион, раздаривали или расторговывали за копейки. Не придется ли лет через двадцать ахать и выклянчивать для выставок в Москве из музеев Нью-Йорка, Франции, Западной Германии полотна и скульптуры нынешних "гадких утят"? А сами-то где мы были и где мы есть? И в наши дни страна может потерять существенную часть своего художественного клада. Лучшие галереи наши либо на ремонте (заодно с библиотеками, театрами, консерваторскими залами), либо они для современных работ - запасники. У нас просто нет музеев современного искусства. Ни чужого, ни своего. Стыдно. Миллионер П.Людвиг (ФРГ), промелькнуло в печати, хозяин многих бывших московских и ленинградских полотен (в их числе и работ Назаренко), намерен такой музей в Москве устроить. Какая же мы, выходит, бестолковая и безрадостная провинция! И не в нашем ли городе жили Третьяков, Щукин, Морозов, Цветаев?

3

Но, может быть, тут отражение жизненной правды? Что людям сейчас до каких-то холстов, гобеленов, фигурок из бронзы или гипса? Среди живописцев ли искать властителей дум? Да и когда они ими были в последние полвека? Теперь-то и вовсе публика читает, читает, ну еще и слушает. Приключения с подпиской прошлой осенью вызвали досаду, волнение в умах, страхи: не конец ли гласности, не сказано ли нам: "Обходитесь без мяса, обойдетесь без слова"? "Не обойдемся!" - прозвучало ответом. (А летом к слову добавилось и действо, телевизоры в пору съезда депутатов не выключали.) Да и в годы тихие, "равнинные", с утопленными страстями и надеждами, люди обращались прежде всего к слову, современников ли, редкому, но сохранявшему честь литературы, или к слову прошлому, упрятанному, закопанному, но и в тайниках и оковах - живому, благотворному. Честное, талантливое на сцене, на экране, в залах музыкальных тоже вызывало отклик в душах. Или хотя бы волны интереса. А рвались ли люди в залы выставочные? Случалось. Рвались.