Распятая плоть - [52]

— Вы сейчас покинете эту комнату и вернетесь к себе. Вы будете вести себя, как обычно, как если бы с вами ничего не случилось. Никаких неприятных ощущений и воспоминаний, вам будет казаться, что вы никогда не покидали своего офиса. Запомните, вы нигде не были и не помните ни слова из того, что я сейчас сказал. — Он слегка повысил голос. — Каждый раз, когда я отдам приказ, вы будете немедленно засыпать глубоким спокойным сном. Мне будет достаточно сказать: «Спать», и вы тут же заснете! Но вы будете выполнять только мои команды! Поняли меня? Скажите «да» в том случае, если вы запомнили.

— Да.

— Хорошо. Теперь вы должны слушать очень внимательно. Вы снова вернетесь в этот номер завтра вечером ровно в семь.

Он повторил это три раза очень медленно, и я снова услышал свой голос, подтвердивший мое согласие. Затем вновь раздался незнакомый голос:

«Когда я сосчитаю до трех, вы откроете глаза, но будете по-прежнему находиться в глубоком трансе. Глаза ваши будут открыты, вы будете вести себя, как обычно, но будете погружены в глубокий сон. Потом вы вернетесь в свой офис и забудете все, что с вами случилось. Вы забудете, что были здесь, вы не будете помнить ничего из того, что с вами случилось в этой комнате».

Он повторил это несколько раз и сосчитал до трех. После этого в комнате воцарилась тишина, затем мы услышали слабый звук — где-то открылась, потом захлопнулась дверь. Мы с Брюсом напряженно вслушивались, но до нас доносился только слабый шорох, как если бы кто-то некоторое время расхаживал по комнате, да треск помех.

Я устало откинулся на спинку стула, чувствуя, как все мое тело сотрясает мелкая дрожь от пережитого волнения.

— Слава Богу, — пробормотал я, — выходит, я все-таки не убивал Бордена.

Брюс недоумевающе вытаращил на меня глаза:

— Бордена?! Так ты, выходит, думал…

— Нет, я просто не знал. Ведь вспомнить я не мог, и вот я решил, а что, если… — Вдруг я запнулся — мне внезапно пришло в голову, что запись еще ничего не доказывает. — Ну да ладно! — вырвалось у меня. — По крайней мере, сегодня я его не убивал. Ведь все мое время известно до минуты. Ну, что ты скажешь, Брюс? Вот он, перед тобой, весь этот чертов день. А теперь давай, ты ведь понимаешь в этом больше меня. Так что, старик, тебе и карты в руки.

Кивнув, он закурил и выдохнул столб голубоватого дыма.

— По крайней мере, теперь хоть что-то прояснилось, Марк.

— Странное у меня чувство — будто все это случилось не со мной. — Я покрутил головой. — Но все-таки многое осталось непонятным.

— Странно, если бы было иначе. — Брюс склонился к магнитофону, напряженно прислушиваясь.

Мы услышали какой-то шум. Я отмотал немного назад и снова включил магнитофон, чуть прибавив звук. На этот раз мы расслышали, как чуть слышно открылась и потом захлопнулась дверь.

— Наверное, это было, когда он ушел, — сказал я. — Я уверен в этом.

Брюс коротко кивнул:

— Ну что ж, все понятно. Конечно, мы не можем быть уверены полностью, но мне кажется, это удача, что существует запись твоего разговора с убийцей Джея Уэзера.

Я судорожно сглотнул:

— Подумать только, Брюс! А ведь мерзавец наверняка торжествовал: получать из первых рук сведения о том, как далеко мне удалось продвинуться в расследовании причин гибели Джея! Господи, представить себе не могу — ведь я бы и дальше сам рассказывал убийце, как идет следствие! И даже не подозревая об этом! Да еще наверняка мчался бы к нему с докладом, едва удавалось что-нибудь выведать у копов! — Внезапно меня как током ударило. — Послушай-ка, Брюс, выходит, мне крупно повезло, что я не загремел за решетку. До сих пор удивляюсь, как это мне удалось. — Я пожал плечами. — Но все равно — я ведь не знаю, что приключилось со мной в ту ночь, когда убили Джея. Может быть…

— Выкини эту чушь из головы, — пробурчал Брюс. — Поверь мне, Марк.

Я был счастлив слышать это снова и снова, но все равно задумался. А верит ли сам Брюс в то, что говорит, или просто, как верный друг, старается меня поддержать?

Некоторое время эта мысль не давала мне покоя.

— Но постой, Брюс, ты же слышал сам — я мог сотворить все, что угодно, а потом сам не помнить об этом. Что я успел натворить — сам не знаю! Да и откуда мне знать?

Он раздраженно смял в пепельнице сигарету и склонился ко мне. Глаза у него блеснули.

— Затвердил: «Все, что угодно», а, Марк? Вот еще, выдумал тоже! Послушай, единственное, что нам известно абсолютно точно, это то, что ты был в «Фениксе». В конце концов не Бог весть что. К тому же и этому простейшему внушению ты сопротивлялся, как мог. Ты сразу понял, что дело нечисто, и сделал все, что смог: написал записку, устроил запись вашего разговора и так далее.

Он перевел дыхание, взглянул на меня и продолжал:

— Если хочешь знать мое мнение — ты имел дело с неумелым дилетантом, а значит, тебе повезло. Если бы он дал себе труд покопаться в твоей памяти, выяснилось бы кое-что еще, например, наличие магнитофона, и все могло обернуться гораздо хуже. Подумай об этом, старина.

— Ты еще мне говоришь! Не спорю, нам удалось узнать достаточно. Но что с того? Заметь, в основном-то говорил я сам.

Брюс согласно кивнул: