Распутник - [2]

И вот он стоял под ее заветным дубом и говорил миссис Делейни, что никакие красоты природы не в состоянии сравниться с ее достоинствами. «Ну что за смешная и грубая лесть! – подумала юная леди на дереве. – Эта дама слишком толстая. Хотя, конечно, нельзя отрицать, что некоторым мужчинам это нравится. Вольно ей резвиться, ведь мистера Делейни нет среди гостей, хотя он едва ли отсутствует из-за болезни».

Миссис Делейни между тем продолжала срывать все новые комплименты, и мистер Банкрофт отнюдь ее не разочаровывал.

– В вас, мадам, – говорил он, – природная прелесть сочетается с образованностью и вкусом, и все это вместе производит впечатление ослепительного совершенства. Ну как я могу наслаждаться красивыми видами парка, когда вы здесь, рядом со мной? О нет, в сравнении с вами все вокруг кажется безжизненным и пресным.

Юная леди на дереве презрительно вздернула носик. Миссис Делейни захихикала.

– О, я не верю ни единому вашему слову, – жеманно протянула она. – Вы льстите мне, сударь. Не пойму только, чего ради. – С этими словами дама протянула руку в кружевной перчатке и тронула кончиками пальцев его рукав.

Мистер Банкрофт тут же завладел этой искусно предложенной рукой и поднес ее к губам.

– Льщу? – проворковал он. – Видимо, вы не слишком часто заглядываете в зеркало, мадам, если способны принять мои слова за лесть. А между тем я не спускаю с вас глаз. И ни о ком не вздыхаю, кроме вас. Я ни разу не взглянул ни на одну женщину за все три дня, что мы тут находимся!

– Ну уж это ложь, сударь, – отвечала она, позволяя, однако, снова поцеловать свою руку. – Всем ведь известно, что вы явились сюда, чтобы волочиться за Нэнси Пибоди. А она, следует признать, прехорошенькая девочка.

– Девочка, – повторил он. – Вот именно что девочка, мадам. Вы совершенно правильно выразились. Но что может хорошенькая девочка? Радовать глаз, не более того. Лишь прекрасная женщина способна всколыхнуть все чувства. Зрелая женщина, такая, как вы… Женщина, которой уже минуло двадцать лет.

Юная леди на дереве подумала, что миссис Делейни уже давно забыла, когда ей минуло двадцать, но комплимент, однако, был весьма тонок и умен.

– Ах, сударь, – воскликнула миссис Делейни, – вы флиртуете со мной?

Девушка на дереве снова презрительно вздернула нос.

– Флиртую, мадам? – Голос Банкрофта ласкал, точно бархат. – Что вы, как можно? Ведь за флиртом ничего не стоит. Мои же намерения самые серьезные…

– Вот как? – Голос его спутницы тоже стал тише и глубже. – Так вы намерены уложить меня прямо на землю, сударь, в моем любимом муслиновом платье?

Девушка на ветвях перестала задирать нос. Она встревожилась.

– О нет, мадам, – отвечал галантный кавалер, – такими прелестями, как ваши, следует лакомиться.., упиваться, только уединившись в запертой комнате… Им следует поклоняться… Поклоняться на мягкой постели.

Леди отняла у мужчины руку и слегка похлопала его по плечу.

– Я слышала, что вы довольно искусны в.., умении поклоняться, – заметила она. – И с удовольствием убедилась бы сама в справедливости молвы.

– Мадам, – проговорил Банкрофт, отвешивая ей изысканный поклон, – я ваш покорный слуга. Так когда же? Умоляю, не томите меня слишком долго.

– О, мне бы было весьма приятно немного помучить вас, сударь, – отвечала миссис Делейни с грудным смешком, но я просто не уверена, что сама в состоянии хоть сколько-то томиться. Дверь моей спальни сегодня будет отперта, если этот факт вас интересует.

– Но до тех пор я сгорю от неразделенной страсти и благоговения, – заявил он, склонил темноволосую голову и быстро прижался губами к пухлым губам леди.

– Что ж, многообещающее начало, – проговорила она. – Как жаль, однако, что прошла лишь половина дня. Нам пора вернуться в дом к чаю, сударь. Причем порознь. Мне бы не хотелось, чтобы стали болтать, будто я в отсутствие своего мужа кокетничаю с красивыми мужчинами. – Дама весело рассмеялась, а он поклонился.

– Упаси меня Бог бросить тень на вашу безупречную репутацию, мадам, – промолвил Банкрофт. – Я побуду тут еще немного. Заодно проверю, не станет ли пейзаж более привлекателен для меня в отсутствие ваших несравненных прелестей.

– О, как вы сумасбродны, – заключила дама и направилась к дому, чтобы явиться перед обществом в целомудренном одиночестве. – И каким же льстивым языком наградил вас Господь. Юная леди, которая оказалась невольной свидетельницей всей этой нежной сцены, была отчасти удивлена, отчасти шокирована. Интересно, как же долго он намерен любоваться тут пейзажем? Между тем Банкрофт сел на поросший травой берег пруда и обхватил руками свои колени.

Наверное, он тоже нуждался в отдыхе и уединении. Еще бы, ведь это такой занятой джентльмен! Вот и сегодня рано утром, когда она несла миссис Пибоди вторую чашку шоколаду – что, впрочем, скорее следовало бы делать служанке, – дверь комнаты мистера Банкрофта вдруг распахнулась. Оттуда выпорхнула Флосси, одна из горничных, с раскрасневшимися щеками, блестящими глазами и слегка растрепанной прической. Она не сразу прикрыла дверь, и за ней можно было разглядеть самого мистера Банкрофта. Он был в самом, мягко говоря, неофициальном одеянии, и не нужно было обладать сверхъестественной догадливостью, чтобы понять, что эти двое уж как минимум только что целовались.