Распутница - [28]

Что мне теперь делать с Фернандо? Меня охватывал ужас от одной мысли, что я снова увижу его. Вспомнив все, что произошло между нами, я снова содрогнулась. Мои чувства к Фернандо всегда были сложными и противоречивыми. Иногда я ненавидела его за то, что именно ему, а не мне моя мать уделяла наибольшее внимание. Иногда я любила его и хотела быть на ее месте – чтобы он улыбался мне так же, как улыбался ей, и смотрел на меня таким же страстным взглядом. Даже очень маленький ребенок замечает подобные вещи и способен, не понимая смысла происходящего, чувствовать, что происходит между двумя людьми. Моя мать и Фернандо. Знал ли об этом папа или хотя бы подозревал? Может быть, он послал меня учиться в школу, которая находилась так далеко, именно потому, что заметил мою растущую привязанность к сводному брату, и потому, что… потому, что я становилась слишком похожей на свою мать?

Я услышала тихий стук в дверь. Обычно так стучала Сюзи, появлявшаяся с подносом, на котором находились кофе и горячие булочки, щедро намазанные персиковым или абрикосовым джемом. Я едва успела засунуть под подушку конверт с компрометирующими рисунками, как дверь открылась.

– Доброе утро, мисс Триста! Мне сказали, что вы еще спите, что ж, придется вас разбудить – принимайте неожиданного гостя!

– Тетя Чэрити! Ох, тетя, как я рада тебя видеть!

Когда она подошла, чтобы нежно обнять меня, я почувствовала себя так, будто вновь становлюсь ребенком. Ребенком, который слишком быстро стал взрослым, но вдруг увидел путь назад – в знакомый и безопасный мир. Но я вполне добровольно вылупилась из своего кокона и уже пришла к горькому выводу, что ничто не возвращается назад, не может стать таким, каким было прежде, – как бы сильно я этого ни желала.

– Моя дорогая! Я что-то слышала насчет солнечного удара. Ты и в самом деле была так больна? – Тетя Чэрити отстранила меня, чтобы внимательно рассмотреть. Устыдившись своей наготы, я почувствовала, как краснею под ее спокойным взглядом. – Должна сказать, что ты совсем не выглядишь больной, хотя заметно, что ты много пообщалась с солнцем! Перед свадьбой мы тебя выкупаем в пахте и огуречном лосьоне, чтобы осветлить твою кожу, а то, боюсь, тебя примут за внебрачную дочь какого-нибудь плантатора! Но все-таки скажи мне: может быть, ты так плохо себя чувствуешь, что пролежишь весь день в постели, несмотря на то что я привезла несколько чемоданов с сюрпризами? – Она нежно и лукаво улыбнулась мне и слегка похлопала по покрасневшей щеке. – Я кое-что купила в Нью-Йорке для нас обеих. Погоди, ты еще увидишь мои приобретения! Но скажи мне все-таки: зачем тебе валяться в такой чудесный день в постели – тем более что я приехала? Разве Мари-Клэр тебя не предупреждала?

Глава 11

Этот знаменательный день запомнился мне прежде всего различными разговорами.

– Ну что ж, Триста! Такое впечатление, что все вдруг решили сразу сорваться с места, чтобы до темноты достигнуть предместьев Бостона. Но я не могу уехать без того, чтобы не сказать тебе «о’ревуар, малышка!». Ты не сердишься на меня? Я так противно ворчала только потому, что ты моя лучшая подруга, я вовсе не хотела причинить тебе боль… А, ну ладно! Я знаю этот твой недовольный взгляд и обещаю, что больше ничего не скажу! И… да, еще я обещаю, что буду искать самых богатых, самых завидных женихов и представлять их тебе. Вот! Может быть, это компенсирует мою несдержанность? А, проклятие! Мачеха уже зовет меня своим противным голосом… Я должна идти! Мы скоро увидимся, ведь правда? Не задерживайся слишком долго на солнце!

Я как раз пыталась расчесать свои весьма спутанные волосы, когда Мари-Клэр ворвалась в комнату. Выпалив все сказанное выше, она повернулась и убежала, не дав мне возможности вставить ни единого слова. Только плывущий по комнате аромат духов доказывал, что она действительно здесь была. Я тогда подумала о том, что теперь мне не нужно слишком переживать за свою внешность, и даже поразилась своей внезапно нахлынувшей апатии.

– И вот теперь наконец я вижу Тристу – когда все наши гости, слава Богу, уехали! Я уже начал думать, моя девочка, что твой солнечный удар был просто предлогом, чтобы избежать присутствия на этом ужасно скучном обеде! – Напускная суровость в голосе папы не соответствовала веселому выражению его глаз. Тем не менее я покраснела, и он, должно быть, подумав, что смутил меня, поспешно добавил: – Ну-ну, киска, не надо так огорчаться! Я только хотел тебя немного подразнить. А теперь, когда Чэрити наконец приехала, я думаю, ужинать будет гораздо веселее, а, Чэрити?

– Мы сегодня устроим ужин по-домашнему и будем есть на веранде. Разве это не здорово? Как я люблю запах магнолий и жимолости да и все остальные ночные запахи и ночные звуки! Вдыхая эти ароматы и слушая эту звенящую тишину, я почти с ностальгией вспоминаю о Юге, о теплых ночах, когда везде, куда ни глянь, летают светлячки… вспоминаю до тех пор, пока не начинаю думать об их отвратительных порядках!

Лицо тети Чэрити стало мягче, в сумерках оно казалось помолодевшим. Несмотря на долгое и утомительное путешествие, она выглядела необычно оживленной. Глядя на тетю, я с чувством вины вспомнила тот единственный случай, когда видела ее такой. Она любит Блейза. Наверное, до его отъезда они успели встретиться и поговорить. Может, они сидели в маленькой беседке в отдаленном углу заросшего сада?