Расплата - [84]

— Какую работу наш приятель выполнял для него?

— Специализировался на вымогательстве, или, вернее, на шантаже.

— Дальше, — попросил Билл после короткого раздумья.

— Но он как будто никогда не вымогал бабки. Палатэн нуждался в их сотрудничестве, а не в деньгах. Деньги он выдаивал из казны, и в достаточных количествах, но людям нужно было заткнуть рты. Вот этим-то и занимался наш парнишка. Один лишь намек, что кто-то слишком любопытен, и Кхури принимался за работу: организовывал этому любопытному любовный роман с женщиной, а еще лучше — со школьницей. Несколько компрометирующих фотографий — и дело с концом. К некоторым же требовался более тонкий подход — местные чиновники, политики. Их приглашали совершить «познавательные» путешествия. И они во время этих путешествий действительно кое-что «познавали», насколько мне известно. А потом все шло по такому плану: после возвращения домой им еще несколько недель позволяли развлекаться, показывать друзьям фотографии, на которых они в фешенебельных курортных ресторанах в обществе кинозвезд поглощают омаров. А потом оказывалось, что путешествие оплатила мафия, или сборище извращенцев-любителей малолетних, или еще что-то в этом роде. Все операции выполнялись чисто, «в перчатках». Таким вот образом многие годы Палатэн запускал лапу в казну, пока наконец не попал в ловушку.

— На кого сейчас работает Кхури?

— По нашим сведениям, на самого себя, — пожал плечами Лантье. — Уже давно не попадался ни на чем серьезном. На улице Сен-Дени на него работают две девки. Официально у него шоу с подглядыванием в глазок и секс-шоп на той же улице. Очень удобно, и старые его ноги не сбиваются, когда он обходит эти точки, собирая выручку.

— А еще на кого?

Лантье прислонился спиной к двери, отгрыз с обломанного ногтя мизинца воображаемую зазубрину, проницательно глядя на Билла.

— Не уверен, что следует рассказывать вам это.

— Но почему же, ради всего святого?

— Послушайте, господин Дюваль. Я и так уже много сделал для вас на свой страх и риск. Вы же умный человек и должны были с самого начала понять, что все это вовсе не ради ваших прекрасных синих глаз. Я не хотел и не хочу смириться с мыслью, что тот полицейский, Делькас, погиб ни за что. Я думал, что вы находчивый человек, с большими связями, и поможете мне быстро добраться до этих подонков. И, клянусь Богом, мне кажется, я не промахнулся. Но все оборачивается плохо. Этот человек опасен.

— О Господи, Лантье, — фыркнул Билл, — да я хочу просто поговорить с ним. И сам могу постоять за себя.

— Ни на секунду не сомневаюсь в этом, господин Дюваль, — с кислой миной заявил Лантье. — Глядя на вас, я сказал бы, что в уличной потасовке вы покажете себя молодцом, но загвоздка в том, что мы сейчас говорим не об уличной потасовке. Этот человек, возможно, только начал разворачиваться, но уже успел далеко зайти. Американцы воображают, что преступники во всем остальном мире как бы второго сорта. Шутят, может быть? Так позвольте же сказать вам: как человек, всю жизнь проработавший с парижскими уголовниками, я уверен, что они ни в чем не уступают вашим, а Кхури особенно. — Он помолчал, не сводя глаз с Билла. — Если этому типу покажется, что вы опасны, если вы даже просто заденете его, он может пустить вам пулю в лоб. — Лантье для убедительности ткнул себе пальцем между бровей. — И даже не задумается. Не улыбайтесь, господин Дюваль, он уже проделывал такое, это зарегистрировано в наших документах. Мы не смогли представить суду удовлетворительные доказательства, но нисколько не сомневаемся, что он убийца. По нашим сведениям, на нем три убийства, а по уличным слухам их гораздо больше.

— Уж не думаете ли вы, что он рискнет сесть в тюрьму на долгие годы, если я всего только и хочу, что поговорить с ним?

Лантье вздохнул и раздраженно поерзал на сиденье.

— Постарайтесь понять, пожалуйста: эту публику тюрьмой не испугаешь. Вам или мне даже подумать страшно вычеркнуть из жизни несколько лет. Это была бы для нас невосполнимая потеря. А для таких, как он, это ничто. Во-первых, они живут только сегодняшним днем, а во-вторых, как это ни странно, тюрьма для них — родной дом. В их мире прихлопнуть вас и выдать это за непредумышленное убийство — своего рода успех, хорошая рекомендация. Так что, — прибавил он с улыбкой, — когда мы их сажаем за решетку, их репутация нисколько не страдает. Для них тюрьма — место встречи со старыми друзьями.

— А как насчет девочек, которых там не заполучить, или насчет роскошных машин?

— Знаете, господин Дюваль, — улыбаясь, покачал головой полицейский, — из вас уголовник не получится. Тюрьма абсолютно ничего не меняет в их жизни. И по женщинам они там не скучают. — Внезапно, к удивлению Билла, Лантье заговорил очень серьезно. — В тюрьме они легко находят им замену. — Билл сообразил и поморщился. — Послушайте, — Лантье наклонился к Биллу, — если бы у вас или у меня была хотя бы половина тех денег, которые Саид зарабатывает сутенерством, первое, что мы бы сделали, — купили б роскошную квартиру на шестнадцатом этаже. По соседству с адвокатами, врачами — в общем, с такими людьми, как вы. — Он рассмеялся. — А он довольствуется четырехметровой клетушкой за сотню франков в день во вшивой гостинице в Бельвиле. Это его мир. Там он свой человек. Господи, в тюрьме он, возможно, не видит женщин, но зато там есть водопровод!