Распад империи Александра Македонского - [36]

Между тем командовать войсками и вести победоносную войну при сложившихся обстоятельствах мог только Эвмен Он это сам очень хорошо понимал и искал компромисса. В довольно затруднительном положении он должен был проявлять величайшую осторожность и найти способ повести за собой войска, не выказывая того, будто он ими повелевает. Чтобы развеять все подозрения относительно личных устремлений и показать, что он принял свои полномочия лишь ради сохранения царской власти, он отказался от вознаграждения, которое ему предлагали, а чтобы не обидеть других полководцев, предложил все дела решать в царской ставке, коллегиально. Ставка располагалась в специально построенной палатке, где стоял трон Александра, а на нем лежали его корона, жезл и меч. Это как бы символизировало, что решения здесь принимаются от имени самого Александра, и не было унизительно ни для кого из полководцев: Эвмена, Певкеста или Антигена. Все приказания армии отдавались от имени обоготворенного царя.

Таким образом, для всех было очевидно, что они сражаются за дело империи,— так рождался в лагере официальный культ Александра. Но этот компромисс не уничтожил эгоистических устремлений командного состава. Эвмен продолжал находиться среди ненавидевших его македонских командиров, которые были не прочь его уничтожить. Хорошо понимая свое положение, Эвмен решил занять большие суммы денег у тех, кто особенно сильно его ненавидел, справедливо полагая, что тем самым они оставят мысль о покушении на него, чтобы не потерять своих денег. По данным Диодора, Эвмен занял у менее надежных сатрапов 400 талантов. При таких обстоятельствах в Азии наступило временное затишье. Но оно было только кажущимся. Неприятели продолжали издалека пристально наблюдать за действиями друг друга, готовясь с большой тщательностью к решительным сражениям. Каждый из них стремился собрать возможно больше войска и неожиданно нанести удар там, где его не ждут.

Антигон не переставал следовать за войсками Эвмена, но, узнав, что с ним соединились сатрапы, оставил преследование, дал возможность своему войску отдохнуть и набраться сил, проведя зимовку (318-317 гг. до н.э.) в Месопотамии. Весной или в начале лета 317 г. до н.э. Антигон прибыл в Вавилонию и заключил союз с Селевком и Пифоном. Потом, взяв у них часть войска, перекинул мост через Тигр, перевел через него свое войско и двинулся навстречу неприятелю. Узнав о том, что Антигон двигается на Сузы, Эвмен вывел своих солдат из Суз и повел их к реке Тигр, в гористые места, заняв там самые удобные в военном отношении позиции. По всему берегу роки от истоков до устья он расставил караулы, ожидая подхода войск неприятеля.

Пока Эвмен и Певкест занимались приготовлениями, Антигон прибыл в Сузы и сделал сатрапом этой земли Селевка. Потом, выделив ему немного войска, приказал осаждать крепость, где оставалась часть царской казны. Сам же двинулся навстречу Эвмену и, подойдя к реке Копрату (западный приток Паситигра), расположился лагерем, находясь всего в полутора километрах от войск Эвмена. Переправив часть пехоты на другой берег, Антигон приказал ей построить оборонительный ров и вал. В это время Эвмен, перейдя по мосту через Тигр, нанес сильный удар войскам Антигона, многих перебил и завалил реку трупами, взяв в плен 4 тыс. человек. С остатками войска Антигон вынужден был отступить к городу Бадаке, который стоял на реке ###Нвлео''1. Это сражение произошло летом 317 г. до н.э. От жары и трудного перехода многие воины Антигона заболели. Дав отдохнуть войску в Бадаке, он решил двинуться в Экбатаны — столицу Мидии, чтобы затем захватить верхние сатрапии, воевавшие на стороне Эвмена. Расчет Антигона был правильный. Узнав о его намерении, сатрапы этих областей решили идти на защиту своих земель. Понимая, что переубедить их невозможно, Эвмен разделил свое войско на две части: одну, менее боеспособную, отдал сатрапам, а с другой отправился в Персию, сатрап которой Певкест был крайне неустойчив и мог в любую минуту перейти па сторону противника.

Из Мидии Антигон двинулся на Персию, решив захватить Эвмена врасплох. Тот уже выступил ему навстречу, но в пути заболел. Узнав о том, что Эвмен болен, Антигон спешно начал наступление, но, увиден Эвмена на носилках, продолжавшего руководить войсками, он, но выражению Плутарха, оцепенел, долго оставался в неподвижности, затем отступил и расположился лагерем. В это время он активизировал подрывную работу в стане своего врага. Подкупами и шантажом Антигон пытался разложить войско Эвмена, а его самого поймать и убить. Тайно им были отправлены послы к сатрапам и македонянам, находившимся в армии Эвмена с советом оставить своего полководца и перейти на его сторону. За это им были обещаны сатрапии, дары и хорошие должности.

Поскольку предпринятые меры успеха не имели, он пошел на очередную хитрость: подослал в войско противника перебежчиков, которые сообщили, что Антигон собирается уйти на зимовку в Габиену. Эвмен, понимая, что в этой, еще не разоренной области, в которой изобиловали фураж и продовольствие, можно спокойно провести зимовку и, желая опередить Антигона, посылает, в свою очередь, к нему своих перебежчиков, чтобы сообщить, что Эвмен хочет напасть на него ночью. В то время, пока Антигон занимался приготовлениями к ночному сражению, Эвмен снимает свое войско и маршем направляется в Габиену. Только утром, узнав о хитрости Эвмена, Антигон пускается преследовать его. Догнав с конницей последние отряды Эвмена, когда они спускались с горы, он навязал ему бой, но в происшедшем сражении потерпел значительное поражение.