Раскрытие тайны - [57]

Но Митрофан смотрел на Остапа Васильевича круглыми посоловевшими глазами и ничего не видел, хотя остальные из компании уже весело перемигивались между собой.

— Эх ты, Митрофанушка, а еще лучшим сборщиком зовешься. Так слушай, что было дальше.

А дальше, по словам Остапа Васильевича, произошло следующее. Он сдал на базу из своего личного резерва 75 тонн лома и принес завхозу приемо-сдаточный акт, в котором констатировалось, что школа № 39 выполнила установленный ей план и сдала нужное количество металлического лома высокого качества. За это школе выплачено вознаграждение, согласно государственным расценкам из расчета 251 руб. за тонну — всего 18 825 руб. Тут же Остап Васильевич вручил завхозу 12 тысяч рублей. Остальное оставил себе на транспортные расходы, оплату грузчиков и т. д. и т. п.

— И знаете, друзья мои, директор школы от радости был на седьмом небе. Он жал мне руки и с благодарностью повторял: «Ну, спасибо же вам, спасибо, выручили. И план выполнен, и деньги точно с неба да прямо на стол». В тот же день директор отправился в магазин музыкальных инструментов и привез в школу новенькое пианино.

— Вот, друзья мои, как надо действовать! — эффектно воскликнул Крышкин, прищелкнув пальцем, и взялся за бутылочку с шампанским.

Теперь глаза сидевших вокруг стола уже не горели, а пылали яркими кострами. В них была и зависть, и восхищение, и восторг. Да, теперь эти маститые представители славной системы начинали понимать, что под ногами у них повсюду поистине золотое дно. Надо только не лениться, почаще нагибаться и, если не грести лопатой, то брать хотя бы пригоршнями всё то, по чему они до сих пор ходили. Каждый в эти минуты вспоминал, сколько в городе таких школ, институтов, больниц, контор, которые нуждаются в помощи. Планы-то по сбору и сдаче лома даются с закрытыми глазами. Есть у тебя лом или нет — какая разница, тут важно выполнить патриотический долг. А кто из утильщиков не может в этом помочь! Им-то, мастерам своего дела, хорошо известно, где и какие отходы лежат. Иное домоуправление или стройка спасибо скажут, если очистишь их территорию от всякого металлического хлама. Еще и транспорт дадут. Погрузить помогут. Только бери! Создавай себе резервы. Ох, какой же умница этот Остап Васильевич! Только один Барабан, казалось, не был затронут общим чувством. Его глаза отдавали тусклым винным блеском, а не охватившей всю компанию страстью.

— Да, Остап Васильевич, ты это здорово придумал с резервами, — почесывая затылок, лениво проговорил он.

— Ошибаешься, друг мой Митрофан, я тут ничего не придумывал. Я только видел и делал выводы, что обязан делать каждый из мыслящих. Да все вы присмотритесь хорошенько и увидите, что наша система похожа на решето. Нам только остается подбирать падающее на землю добро. Ведь вот в чём всё дело. Под-би-рать, — медленно с расстановкой повторил Остап Васильевич. Потом подумал и неожиданно сказал: — Впрочем, конечно, не каждый может этим заниматься. Но я вам помогу. Я вам покажу еще не такие дорожки, по которым следует идти. Вы увидите, какие чудесные комбинации можно проделывать с одним и тем же металлом. Да, увидите. Только одно условие, друзья: я свой ларек сдаю на помощника, сам же буду следить за вашими интересами. А вы, понятно, должны помнить о моих интересах. Так вы меня понимаете? — сузив глазки, спросил Остап Васильевич.

— Только так, Остап Васильевич! Только так! — раздались дружные голоса.

— В таком случае, завтра я буду у тебя, Киреев, — сказал он, обращаясь к заведующему приемной базой утиля — лысому, узколобому, с рябым после оспы лицом. — Я помогу тебе, Киреич, снять замки с сундуков, на которых ты сидишь и в которых хватит приданного для самой капризной невесты.

Веселым смехом и даже аплодисментами поддержали друзья последние слова великого комбинатора. Снова чокнулись и налили бокал поднявшемуся к ним ответственному представителю пищеторга. Товарищ из пищеторга с трудом удерживал себя на ногах и почему-то разыскивал ножницы, которыми всего три часа назад так удачно рассек алую ленточку в знак открытия нового культурного учреждения.

3. Сундуки раскрываются…

На следующий день Остап Васильевич, как и обещал, появился на базе.

— Ну, Киреич, сперва познакомь меня со своим хозяйством, — добродушно улыбаясь, сказал он, хотя знал не хуже самого завбазой, где и что здесь лежит. Но завбазой охотно повел своего учителя и наставника по просторной, обнесенной дощатой оградой территории, отвоеванной на пыльной городской окраине. Над базой с криком летали стаи ворон, то опускаясь, то поднимаясь справа из-за какой-то постройки. Там же бегали и рычали тощие с поджатыми хвостами собаки.

— Косточки свежие? — мягко спросил Остап Васильевич, улавливая знакомый ему запах костей.

— Из мясокомбината три машины только притащили.

— Косточки — тоже ходовой товар. Но к ним мы как-нибудь доберемся попозднее.

Справа и слева в беспорядке лежали целые горы всевозможного металла: какие-то трубы, секции отопительной системы, старые тракторные гусеницы, металлические колеса, бракованные поковки, старые резцы, пилы, тиски. Несколько девушек в желтых от ржавчины халатах и в брезентовых рукавицах перебирали и сортировали лом. Тут же сверкали огни автогена. Это огнерезчики, низко надвинув на глаза синие защитные очки, разделывали на мелкие куски те же трубы, отопительные секции, куски рельсов, огромные с шипами тракторные колеса, готовили так называемый негабаритный лом на заводы для переплавки.