— А молодежь?.. Ну, старшие много чего повидали: не до рублей, не до копеек было: то победу в тылу ковали, от станков не отходили, закончилась война — из разрухи хозяйство восстанавливали... А у молодежи другое перед глазами, она ни «за так», ни по приказу вкалывать не хочет...
— Одним словом — перестройка, друзья мои, это не на словах, а на деле чтоб: «каждому — по труду». Каж-до-му!
Спит чешский рабочий город Пардубице. Завтра в шесть зазвенят на площади перед гостиницей трамваи, возьмут разгон машины, автобусы: начало работы здесь — в семь утра, конец — в три дня. Свои порядки у чехов... А мы не спеша возвращаемся в гостиницу, продолжая разговор.
Мы говорим о том, что, может быть, смысл перестройки и предстоящих в стране реформ — это возрождение достоинства труда, его осмысленности и ценности. Когда люди трудятся честно и осмысленно, суда не сталкиваются, как под Новороссийском, поезда не терпят крушение по вине заснувшего машиниста, одаренные врачи не уходят в дворники, чтобы прокормить семью, и дворники не рвутся в начальство, поскольку и начальству платят за труд, а не за пребывание в номенклатуре. И тогда не случается Чернобылей... «Каждому по труду...» Люди станут гордиться делами своих предков, построивших великолепные, не порушенные временем храмы, но будут не меньше озабочены тем, чтобы крупнопанельные дома, которые они «сдают под ключ», выдерживали положенные проектом сейсмические нагрузки, а не рассыпались, погребая жителей. «Каждому по труду...» Мы будем ценить наших предков не за то, что они больше других пролили крови, отняли земель, тех прокормили, а этих ограбили: мы будем благодарны им за труд, вложенный в храмы и книги, облагороженную, благоустроенную землю и средства для одоления болезней. «Каждому по труду...» Будь то крестьянин-арендатор или возделывающий землю по методу Худенко, или Юрий Домбровский, в одиночку занятый гигантским своим подвигом — «Факультетом ненужных вещей» — «Каждому по труду...» да воздастся, и полной мерой, и обязательно при жизни...
Разговор, начавшийся у магазинной витрины, оставшись вдвоем, мы с женой продолжаем уже у себя в номере.
И там же приходит название этой книги: «Раскрепощение». Так долго ждали того, что содержится в этом слове — все мы, вся страна...
И вот — Прага позади. Мы пускаемся в обратный путь, повидав много нового, яркого, впечатляющего, но с нами все те же мысли, тревоги, надежды... Словно мы никуда не уезжали — или, точнее, уже вернулись домой.
