Раскопки - [45]

– Да, фотографический отчет о раскопках – вещь полезная, – продолжал Филлипс на том же уровне громкости, что и раньше. – Не спорю, но впредь спрашивай моего разрешения, только потом можешь фотографировать. Понял?

Племянник миссис Претти наклонил голову в сторону и втянул щеки, отчего его скулы стали сильно выделяться на лице. Он выглядел так, словно изучал Филлипса, будто никогда раньше он с такими людьми не сталкивался и поэтому хотел рассмотреть его с близкого расстояния. На мгновение его глаза стрельнули через плечо Филлипса – туда, где стояла я, но затем он перевел взгляд обратно.

Филлипс тем временем еще не закончил. Казалось, он готовится к новому нападению. Но тут я шагнула вперед и сказала:

– Мистер Филлипс, можно с вами поговорить?

Он даже не обернулся.

– Не сейчас. Подождите, когда я закончу.

Он вновь был готов продолжать распекать племянника миссис Претти.

– А где подождать? – спросила я. – Здесь? Может, мне вернуться в камеру и подождать там?

Тут он развернулся на месте, причем с удивительной ловкостью.

– Ждите где хотите, ради всего святого!.. Не важно. Мы закончили.

Он ушел, пройдя мимо меня. Наверное, я могла бы пойти за ним, но смысла в этом не было. Затем племянник миссис Претти обратил свое внимание на меня. Уголок его рта слегка подрагивал. Я не могла понять, то ли он так разнервничался, то ли пытался подавить смешок.

– На вашем месте я бы держался от меня подальше, – сказал он. – Я в немилости.

– Так я и поняла.

– Что это на него нашло?

– Не знаю. Может, плохой день.

– У него каждый день плохой.

Племянник миссис Претти несколько раз провел рукой по волосам, будто пытаясь смахнуть воспоминания о Филлипсе. Затем он убрал руку и как-то невесело усмехнулся.

– Думаю, он успокоится. Понимаю, обстоятельства так себе, но мы, кажется, до сих пор незнакомы. Я Рори. Рори Ломакс.

– Пегги Пигготт.

Мы пожали друг другу руки.

– Я здесь всего на несколько дней, – сказал он.

– Знаю… Видела палатку, в которой вы живете, – добавила я, не зная, что еще сказать.

Он был весьма удивлен, даже смущен.

– Ну, я не то чтобы живу в палатке. В том смысле… Я всегда могу принять ванну в доме. И вещи для меня стирают. Жульничаю.

Он сделал паузу, словно обдумывая, что сказать дальше.

– Поверьте, нет ничего лучше, чем спать под открытым небом. Во всяком случае, в это время года. Лежишь в палатке, слушаешь соловьев.

– Соловьев? – спросила я удивленно.

– Ну, большинство уже улетело, конечно. Но некоторые еще здесь. А что? Разве вы их не слышите?

– Только по радио, – ответила я.

Теперь удивился он.

– По радио? – переспросил он.

– Не важно…

Пока мы разговаривали, подошел дворецкий Грейтли и предложил лимонада.

– Что скажете? – спросил Рори Ломакс. – Я бы не отказался.

Мы взяли с подноса стаканы, и Рори предложил присесть. Я не видела причин немедленно возвращаться к работе (учитывая настроение Филлипса), поэтому мы немного прошлись и уселись в глубокой бархатной тени под тисовыми деревьями.

– Итак, – начал Рори, – что это за история с соловьиными трелями по радио?

– Боюсь, долго придется рассказывать.

– Я готов послушать.

Конечно, я пожалела, что не удержала язык за зубами. Но показаться грубой мне не хотелось, поэтому другого выбора у меня не было и я начала рассказывать.

– Есть виолончелистка Беатрис Харрисон, – начала я. – Любимая виолончелистка сэра Эдварда Элгара. Хотя это и не относится к делу… В общем, летом она любила музицировать не дома, а в саду. Однажды вечером она играла музыкальную пьесу и услышала, что вместе с ней поет соловей. Сначала она подумала, что это просто странное совпадение. Чтобы понять, так ли это, она начала играть гамму. И соловей ее тоже подхватил.

– Вы уверены? – спросил Рори Ломакс.

– Совершенно, – сказала я ему. – На следующий вечер она попробовала снова, и произошло то же самое. И на следующий – то же самое. Мисс Харрисон так поразил этот соловей, она отправилась к лорду Рейту на Би-би-си, решив, что там могут заинтересоваться такой записью. Но лорду Рейту идея не понравилась. По крайней мере, сначала. Он боялся, что тогда люди перестанут выходить из дома и по-настоящему слушать соловьев. Тогда мисс Харрисон сказала, что есть много людей, которые живут там, где соловьев нет, в конце концов лорд Рейт согласился.

Я остановилась. Рори Ломакс смотрел на меня с точно таким же изучающим выражением лица, с каким он смотрел на Чарльза Филлипса.

– А дальше? – спросил он.

– Хотите дальше? Уверены?

– Совершенно.

– Ну… В следующий раз, когда мисс Харрисон пришла на репетицию в сад, там были установлены микрофоны и усилители. Она начала играть как обычно, но ничего не получалось. Сначала был Дворжак. До этого соловей хорошо ему подпевал. Затем Элгар и, наконец, «Мальчик Дэнни». Все равно ничего не выходило. Ни звука. Кроме виолончели, конечно. Все начали нервничать – хлопоты насмарку. И тут, когда все уже собирались уходить, соловей запел. Он пел следующие пятнадцать минут, его голос то поднимался, то опускался вместе с виолончелью мисс Харрисон. Но это не всё: те, кто слушал трансляцию у себя в саду, говорили, что другие соловьи тоже начинали петь. После этого мисс Харрисон получила более 50 тысяч благодарственных писем.