Раскопки - [44]

– Знаете, что это? – спросил он.

– Что-то вроде скипетра?

– Да, скипетр, – кивнул он. – Так я и думал.

– Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?

– Нет, – ответил он. – Да и никто не видел, насколько я понимаю. У этой вещицы нет аналогов. Во всяком случае, ни в европейской, ни в скандинавской археологии. В Ирландии и Шотландии находили каменные скипетры, но только с одним изображением. Восемь? Такого еще не было. И по размерам наша находка превосходит все остальные.

Он достал носовой платок и прижал его к своей брови.

– Понимаете, что это значит?

Я думала, что понимаю, но в тот момент мне казалось, что лучше промолчать.

– Если я не ошибаюсь, – сказал Филлипс, – это могила короля.

Обедала я в ресторане «Булла» в полном одиночестве. Буквально – в столовой никого не было. В меню на выбор был окорок или копченая пикша. Я взяла окорок. Сверху на него положили жареное яйцо. Окорок оказался сочным и нежным, а яичный белок я проглотила легче, чем устрицу. На десерт взяла кусочек крыжовникового пирога со сливками. Ничего вкуснее я никогда не ела.

После плотного обеда я планировала пойти наверх. Но еще не было и десяти часов, и ни спать, ни читать, ни тем более слушать радио мне не хотелось. Так и не придумав, чем бы еще заняться, я снова вышла на улицу. Хотя уже стемнело, было все еще тепло. С холма доносились запахи реки: смесь потрошеной рыбы и затвердевшей грязи. Несколько собак по-хозяйски бегали по улицам, будто в темноте все вокруг стало принадлежать им. Двери пабов на рыночной площади были раскрыты настежь, проливая на дорогу лужи света.

Я шла к Шир-Холлу, и из одного из пабов вышло трое мужчин. Судя по тому, как они двигались, все трое были сильно пьяны. И направились они ко мне. Когда между нами оставалось несколько футов, они остановились, перегородив тротуар. Теперь я видела их совершенно отчетливо. Видела, как они молоды.

– Как насчет пропустить по стаканчику? – сказал один из них.

Двое других начали смеяться. Ободренный их реакцией, первый парень продолжил:

– Как жаль, что такая милая девушка совсем одна. Разве у тебя нет любимого, чтобы прижать к сердцу?

Я остановилась – пройти мимо них, не выходя на дорогу, у меня бы не вышло.

– Может, один из нас поможет тебе в этом деле? – продолжал парень, уверенность его росла. – У нас тут есть Джеки. Он дуреет, когда выпьет, но зато говорят, что он очень нежный.

Я хотела сказать, чтобы он не глупил и дал мне пройти. Но почувствовала, что краснею. Даже больше – я становилась пунцовой, и корни моих волос словно горели.

– Или вот Винсент, – сказал он. – Если уж он что вобьет себе в голову, то пиши пропало. Да, Винс? И еще есть я, конечно. Итак, кого из нас, счастливчиков, ты предпочтешь?

От смущения меня словно парализовало. Как будто меня выставили на всеобщее посмешище и издеваются надо мной. Развернувшись, я пошла обратно, скрестив руки на груди. Сзади послышался мужской смех, уже не смущенный, а более громкий, чем раньше. Смех преследовал меня до самого отеля. Когда я открыла дверь в номер, то увидела телеграмму, лежащую на полу.

«Полная неразбериха ТЧК Все затянулось ТЧК Вернусь как только смогу ТЧК Люблю Стюарт ТЧК»

На следующий день приехал Фрэнк Граймс. Он напоминал кролика и был одет в хорошо выглаженный темно-синий комбинезон. Он очень официально поклонился мне, как какой-нибудь китайский чиновник. Филлипс сказал, что мы с ним будем работать вместе. Я решила, что, раз приехал Граймс, значит, Филлипс вернется к руководству раскопками снаружи корабля. Однако я оказалась не права.

Тем утром Граймс обнаружил кучу спутанного багрянистого металла. По форме находка была почти что круглой, сферической формы. Он поднял ее наверх и положил на траву. В таком виде находка выглядела еще более причудливо, чем в земле, – словно потрепанный набор старой кухонной утвари.

Стоя наверху, я заметила, что с поля, которое находилось неподалеку, начали собирать урожай. Две лошади тянули жатку по созревшему ячменю.

Лопасти медленно вращались, вздымая облако пыли и мякины. Через каждые несколько ярдов лошадей останавливали, чтобы расчистить завал или сдвинуть попавшийся на пути камень. Затем человек, сидевший на жатке, щелкнув поводьями, снова пускал лошадей.

Настроение у Филлипса почему-то ухудшилось. Он с трудом заставил себя пожелать мне доброго утра и, кажется, больше ни с кем не общался. После обеда я отправилась на его поиски, чтобы спросить, что он хочет, чтобы мы с мистером Граймсом делали дальше. Мы закончили с одной стороной камеры, и я решила, что лучше свериться с Филлипсом, прежде чем приниматься за что-то еще.

Я нашла его возле насыпи. Он стоял, уперев руки в бока, и кричал на племянника миссис Претти:

– Разве я не говорил, что тебе нельзя бродить вокруг и фотографировать как вздумается! Втыкаешь свое оборудование и повсюду оставляешь следы!

Мне показалось, что Филлипс несправедлив. Как бы неряшливо ни был одет племянник миссис Претти, он старался быть как можно более аккуратным. Всегда спрашивал, не мешает ли он, и только тогда начинал фотографировать. Что касается следов, то это тоже вряд ли, ведь он ходил в кедах. Старые и сбитые, но все же кеды.