Расколотый Запад - [56]

(а) Кант трактовал проблему устранения военной опасности как проблему создания космополитического конституционного порядка. Хотя этот проект послужил мотивирующим контекстом инициативы Вудро Вильсона относительно создания Лиги Наций, в ее программных документах нет указаний на связи, существующие между состоянием мира во всем мире и мировым порядком, основанным на соблюдении прав человека. В своем дальнейшем развитии международное право осталось инструментом для предотвращения войн. Ситуация изменилась в связи с принятием Устава ООН, где во втором положении преамбулы тотчас подтверждается «вера в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности», а в статье 1 (подпункты 1 и 3) политические цели достижения всеобщего мира и международной безопасности увязываются с соблюдаемым во всем мире «уважением к правам человека и его основным свободам для всех, независимо от расовых, половых, языковых и религиозных различий». Эта связь акцентируется и во Всеобщей декларации прав человека, принятой 10 декабря 1948 года, которая тоже имеет очевидное отношение к вышеприведенным формулировкам в преамбуле Устава ООН.

Тем самым международное сообщество взяло на себя обязательство распространить действие конституционных принципов, которые в прошлом реализовывались исключительно в рамках национальных государств, на весь мир в целом[139]. Сам формат деятельности ООН постепенно, шаг за шагом вышел за пределы специально обозначенной в статье 1 (подпункт 1) цели обеспечения мира на уровень глобального содействия и осуществления прав человека. Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности ООН рассматривают факты «нарушения мира», агрессии и «угрозы миру» в контексте своей политики, направленной на соблюдение прав человека. Если раньше ООН относила к сфере своей компетенции прежде всего межгосударственные конфликты и проявления агрессии со стороны отдельных государств, то теперь она в возрастающей степени реагирует на такие внутренние конфликты, как разложение государственной власти, гражданская война и массовые нарушения прав человека.

В 1966 году Всеобщая декларация прав человека была дополнена международными соглашениями о гражданских и политических правах, с одной стороны, об экономических, социальных и культурных правах — с другой, а также конвенциями, ограничивающими различные формы дискриминации. В этой связи особое значение приобретает действующая по всему миру система контроля за соблюдением прав человека и оповещения об их нарушениях. Комиссия ООН по правам человека обладает правом в случае надобности дипломатическими средствами оказать влияние на исполнительную власть в разных странах. Она проводит также проверку обращений отдельных граждан по поводу правовых нарушений, допущенных правительствами их стран. Эти индивидуальные жалобы (даже если сначала они и не имели большого практического значения) создали новый институт принципиального значения — в его рамках отдельные граждане были признаны непосредственными субъектами международного права[140]. Какой путь еще предстоит пройти государственному праву и всемирному гражданскому праву, проясняет хотя бы то обстоятельство, что, например, Конвенция о запрещении пыток 1987 года, ратифицированная 51 голосом, вступила в силу, но очень немногие государства взяли на себя предусмотренное ею обязательство принимать к рассмотрению жалобы отдельных граждан.

(Ь) Центральным пунктом Устава ООН является принципиальный запрет на насилие, который не может быть отменен никаким международным договором — в том числе и договором между членами военного союза или коалиции. Исключение возможно только в случае осуществления права на самооборону, которое четко определено и не допускает произвольных и расширительных толкований. Принцип запрета на интервенцию не действует, следовательно, по отношению к тем членам ООН, которые нарушают всеобщий запрет на применение насилия. Устав ООН предусматривает санкции за нарушение правил, а в случае необходимости и применение военной силы в рамках полицейских операций[141]. Статья 42 Устава обозначает второй и решающий шаг на пути к конституционализации международного права. Совет Лиги Наций когда-то мог только рекомендовать своим членам использовать принудительные меры. Совет Безопасности ООН вправе сам инициировать необходимые военные акции. Статья 43 позволяет Совету Безопасности использовать вооруженные силы и логистические средства, предоставленные в его распоряжение государствами — членами ООН, для осуществления необходимых действий под своей эгидой и своим командованием.

Эта позиция вряд ли найдет свое практическое применение; во всяком случае не будет создано верховное командование [силами] ООН. Между тем в этой функции ООН часто востребована. Перед лицом такого положения дел было бы, конечно, желательно, чтобы великие державы имели для этой цели войсковые соединения, находящиеся в состоянии готовности, для быстрого вмешательства. Однако и сегодня Совет Безопасности дает возможность (поручает или разрешает) дееспособным странам — членам ООН осуществлять одобренные им санкции. Готовность великих держав к совместным действиям Устав [ООН] приобретает ценой признания права вето, которое является трудным испытанием для функциональной способности Совета Безопасности. С самого начала было ясно, что судьба Всемирной организации зависит от того, удастся ли великим державам (а сегодня — единственной оставшейся сверхдержаве) выработать единую линию, объединиться в совместной деятельности. Только в этом случае имеет смысл надеяться, что привычка к такой совместной работе всех участников [процесса] потребует и изменения сознания, сформирует установку на деятельность в качестве члена сообщества государств. Эта роль станет тем более привычной для сознания стран, осуществляющих вмешательство, чем активнее они будут задействованы в конструктивных задачах nation-building