Расколотый меч - [94]

Я уперлась, совершенно по-детски. Не буду разговаривать с Веславом, да и все тут. Тем более – просить у него, да что угодно!

Да – и могу поспорить, он к моей идее отнесется без особенного восторга.

На мой взгляд, в предложении Эдмуса послать к алхимику Бо было рациональное зерно, но у блондинки очень хорошо был развит инстинкт самосохранения. При первой же попытке выдвинуть ее парламентером в логово алхимика она закатила такую красивую истерику, что как кандидат отпал еще и Эдмус. Потому что Бо нужно было как-то успокаивать, а я просто не могла находиться рядом из-за звуков, которые она производила: они были почти что страшнее пения спирита…

Когда я решительным шагом приговоренного к смертной казни покидала комнату, вслед мне неслось жалобное:

- А если я умру, что случится с моим рюкзачко-о-о-ом?

Веслав отыскался не один, а в компании с Далларой. Ну, разумеется. В последнее время, как я уже говорила, доминесса забросила своего женишка окончательно и все время проводила возле Йехара. То есть, она бы и хотела, да подозрительность Милии не знала границ. Она с трудом подпускала к рыцарю даже меня, что уж говорить тут про Даллару, которая была для странницы величиной неизвестной! Так что все время, которое не удалось провести непосредственно с Йехаром, Даллара коротала поблизости от него, и меня слегка раздражало, что это «поблизости» так часто оказывалось в апартаментах Веслава.

Алхимик, когда я вошла, сквасился так, будто его почтил посещением Йехар собственной персоной.

– На стук не было времени или сил? – выдающееся приветствие.

– Один раз я постучала в твою хибару. Хорошо помню, чем это закончилось, – столь же выдающийся ответ.

Даллара с любопытством изучила наши лица и пришла к выводу, что сейчас начнутся военные действия.

– Мне покинуть вас? – робко справилась она и дождалась в ответ одинакового пожатия плечами. Но не надо путать! Если жест Веслава обозначал: «Скорее нет» – то мой гласил однозначно: «А вы как думали?»

Доминесса решила прислушаться ко мне.

– Я пойду, – сказала она, поднимаясь. Прибавила с блеклой улыбкой: –Попытаюсь в очередной раз растопить сердце этой светлой странницы, хотя в последнее время я уже начинаю сомневаться, возможно ли это.

«Попробуй», – подумалось мне с некоторым злорадством. Мне, чтобы пройти через кордон Милии, приходится рассказывать ей половину прошлой миссии – дабы она удостоверилась, что я – это я.

Без проверки она пропускает только Бо. Стоит той широко открыть свои голубые глаза и поинтересоваться: «Ой, а Йехар еще спит, да?» – и странница отодвигается с тяжелым вздохом. Видимо, считает, что такое подделать невозможно.

Медленно взмахнув рукой на прощание, Даллара выплыла из комнаты, как один тонкий сверток прозрачного флера. Я осталась наедине с раздраженным алхимиком и не могла его не подколоть:

– И тебе несложно выслушивать разговоры о здоровье Йехара?

Веслав слегка зарумянился, но тут же скрылся под маской занятости: от стола простого прошел к столу лабораторному и принялся чем-то греметь с очень деловитым видом.

– Она попытается сделать что-нибудь с Зелхесом, – сказал он, не отвечая на мой вопрос. – Но тот, хоть и был поверенным ее матери, сейчас подчиняется домину, а домин прямо лучится любовью к нашему рыцарю. Хотя… чтобы алхимик да кому-нибудь подчинялся…

– Значит, пройдем без его разрешения, – предложила я.

Сесть, конечно, пришлось без приглашения. Я откинулась в мягком кресле, на краешке которого минуту назад сидела доминесса, и тут же почувствовала, что буквально утопаю. Старания выбраться из объятий коварной мебели не привели ни к чему: я медленно, но верно уходила в положение лежа.

Поэтому когда Веслав надумался метнуть в меня раздраженный взгляд – он промахнулся и попал много выше, чем хотел. Действовать ему пришлось исключительно голосом.

– Я же говорил… – но зато голос вмещал всю гамму чувств. И усталость от общения с неинтеллектуальными личностями, подобными мне, и сетование на мою память, и хмурое любопытство по поводу того, почему я все еще здесь.

– Если что-то живое находится на пороге – печать не действует, так?

– Решила собой пожертвовать? – заинтересованный взгляд поверх колб, ступок и прочего инвентаря выражает полное одобрение.

– Эдмус и Бо, – коротко сказала я. Слишком коротко. Алхимик, глядя на то, как я пытаюсь выпрямиться в кресле (колени уже находились выше уровня груди), поцокал языком.

– А я-то тебя недооценил. Думал, светлая, на этике помешана… нет, все в порядке! Здоровая такая философия фашиста средней руки: послать туда наименее нужных…

– Сначала я хотела предложить пойти туда тебе, – процедила я, – раз уж мы не разобрались еще, в какой части ты человек.

Веслав поставил колбу и не спеша подошел ко мне. Протянул руку – я поколебалась, но ничего опасного в его ладони не заметила – и рывком помог мне сесть. Он ничего не сказал, но я поняла, что пора выкручиваться.

– Я имела в виду, что ты алхимик.

Он не поверил. И мне очень бы хотелось, чтобы он вернулся за лабораторный стол, а не смотрел бы на меня в упор без всякого выражения.

– Бо говорит, что может справиться с контролем сущности. Пантеры. Она займет порог, а Эдмус…