Расколотый меч - [101]

– Иниквус, – наконец собрался он с мыслями. – Да. Я рассчитывал, что он придет говорить с доминессой сам. Но он прислал вас. Для того, кто отверг наши законы, он хорошо умеет просчитывать.

– Веслав врожденный алхимик. Кодекс ему не…

– Алхимиками не рождаются, – отрубил профессор все с тем же каменным выражением лица. – Он солгал вам.

А я и рада бы ответить, что нет, да едва ли это получится. Помнится, Веслав уже успел умолчать кое о чем из своего прошлого.

А это прошлое точно скрыто тенью.

Ну, что ж это слово от меня никак не отвяжется?

Зелхес неторопливо спрятал свою отравленную фиалку в карман. Скупое, четко выверенное движение. И разговаривает он так же – ничего лишнего, все сверхпрактично, и это вызывает не очень уместное такое чувство…

Жалость. Веслав, конечно, псих, то есть холерик, но я как минимум пару раз видела его смеющимся. Теперь я понимаю, почему он отрекся от Кодекса. Если предполагалось, что он станет таким…

Чурбаном или нет был Зелхес с виду, но у него хватило мозгов верно истолковать мое выражение лица.

– Вам следовало бы обратить свою жалость на себя и своих друзей, – сказал он холодно. – Йехар и Глэрион будут сражаться на турнире?

– Может быть. А что, Ксахар просил вас передать, как он ждет этой встречи?

– Ксахар не самый сильный противник на этом турнире. Достойные из достойных прибудут на него, чтобы драться за такой приз.

– Поцелуй прекрасной дамы? – я кивнула в сторону покоев.

– Камень Крови.

– То есть, наградой будет рубин? Всего лишь какой-то рубин?

– Камень Крови, – он немного подумал и прибавил неторопливо: - Подумайте лучше. В алхимии цвет крови – всегда цвет перемен. Или измены.

Тут алхимик издал обезличенное «хм» и оставил меня у двери в полном одиночестве. Я подняла руку, чтобы постучать в дверь еще раз – и вместо стука игриво побарабанила по ней пальцами.

Камень. Камень Крови – то есть, рубин вампиров. Ценный приз… «величайшее сокровище нации». С чего бы вокруг него такой ажиотаж?

Вампиров, говорил Йехар, очень трудно найти. Они кочевники и скрываются так тщательно… А мы их обнаружили мгновенно.

Я постучала, только не в дверь (та давно покрылась инеем от моей предыдущей попытки), а по своему собственному лбу. Потом развернулась и пошла назад, к нашим комнатам, сначала медленно, потом быстрее и быстрее.

И едва не сбила с ног Тилкиду, которая притаилась за ближайшим поворотом. Вот уж о ком я успела забыть совершенно, правда, долетали и до нас слухи о том, что Стэхар вдруг с чего-то к ней воспылал, а она все еще надеется его прикончить без всяких видимых поводов. Наверное, Веслав что-то намудрил с «Антиамуром».

– Вы с ним так долго говорили, может, кокетничали? – подружка доминессы не стала здороваться или делать вид, что не заметила моего разговора с Зелхесом.

– Это вряд ли, – пробормотала я, порываясь пойти дальше. Но Тилкида уже надежно вцепилась в мой рукав.

– Зелхес сейчас все время какой-то странный, – сообщила она и доверительно захихикала. – Вот я и подумала… если увидишь Стэхара – скажи, что я его ненавижу и что это не вызвано действием того зелья правды от вашего друга.

– А… ну, он вряд ли… – начала я, потихоньку выпутывая свой рукав, но Тилкида повисла на нем как голодная пиранья. И по виду она примерно подходила под описание – во всяком случае, сегодня она смотрелась не такой круглолицей и жизнерадостной, а зубы в улыбке оскаливала чересчур усердно.

– Он меня подстерегает, – прошептала она, наклоняясь ко мне поближе. – И говорит, что я неотразима. Ах, как весело было, когда все друг другу начали говорить правду! Мне четырнадцать раз признались в любви. И теперь я точно знаю, кто хотел отравить воду в моём умывальнике.

Она вдруг стиснула мне руку, затрясла ее, и я почувствовала под пальцами маленькую полоску бумаги. Тилкида прыснула чуть ли не мне в ухо – видно, это показалось ей особенно смешным – и убежала по направлению к покоям доминессы.

Определенно, странные мне типажи попадаются…

Но даже эта встреча и увязавшийся за мной на полпути Ксахар (он, конечно, интересовался здоровьем Йехара и, конечно, не в хорошем смысле) не могли затмить понимание, которое не то на меня снизошло, не то свалилось, так что как только я ворвалась в комнату, это заметил для начала Эдмус:

– Оля! Это вдохновленное лицо! Здесь где-то пролетел пегас или пробежала тень кузнеца, который, может быть, уже скончался после моего пения…

Я молча закрыла дверь и запечатала «Засовом Января». При этом меня не смутило, что нам не успели объяснить обратное заклинание.

– Видела Даллару? – спросила Виола. Веслав поднял глаза.

– Видела Зелхеса. Знаете, что будет наградой на турнире?

– Камень Крови. Это написано в том свитке, который принес Стэхар.

– Вообще-то, это один из вариантов наград, – со знанием дела влез Эдмус. – Там еще есть благосклонность доминессы, благосклонность домина, благосклонность домиция, доспехи из рук домина, доспехи из рук домиция, сапоги с ног…

– Этот рубин – «вещий».

Приятно было видеть, что долгое общение с доминессой сохранило мозг Веслава в целости и сохранности: он понял с полуслова.

– Скроет то, что можно скрыть… поэтому, значит, вампиров было так трудно найти. Ч-чёрт!