Расколотое небо - [19]

Еще долго окно дома Павла Черножукова светилось. Всем, кто там собрался, казалось, что выход найдется, а беда обойдет стороной…

Часть третья. Паутина

Глава 9

Удивительная вещь память: хочется думать о будущем, а она не отпускает из прошлого. Так цепко за него держится, что грядущее не может приобрести четких очертаний, все в нем расплывчатое, будто в тумане. Порой она восстанавливает то, что происходило десятки лет назад, казалось, уже забытое, растворенное в сегодняшнем дне, как сахар в кипятке. Однако почему-то прошлое все чаще всплывало в мыслях Павла Серафимовича помимо его воли, выныривало издалека, из глубин памяти.

После 1917 года, когда получили еще один желанный кусок земли, почувствовали себя настоящими хозяевами. С какой же любовью они пахали и засевали уже свою землю, ухаживали, нежили ее, как ребенка! Работали до кровавых мозолей на руках, недосыпали, но скотина была всегда ухожена, сыта, а земля обработана. Аккуратные избы в селе у всех были побелены, почти у каждого хлев, рига, корова, лошади, свиньи, птица, усадьбы огорожены у кого плетнями, а у кого и деревянным забором. Особенная радость, какой-то душевный подъем наступал осенью, когда созревал урожай. С утра до вечера возили с полей снопы пшеницы, ячменя, гороха. А когда снопы были свезены, начиналась молотьба. Из каждого двора доносились ритмичные удары, у кого-то в два цепа, у кого – одиночные, потому что молотил без напарника. И эти звуки были лучше любой музыки, ибо каждый удар цепа сообщал о том, что в семье будет хлеб. Работали целую неделю, а в воскресенье отдыхали – грех трудиться в светлый день. И тогда молодежь, женщины, мужчины, старики, дети – все выходили на улицу, собирались либо у калины, либо на площади возле церкви. Настроение у людей было приподнятое, всюду слышались песни, молодежь танцевала, качалась на качелях. Как только смеркалось, родители забирали детей и расходились по домам, а молодежь еще оставалась гулять. Почти до утра в разных концах села раздавались песни и смех парней и девчат.

Любила сельская молодежь качели, старые заменяли новыми, но сооружали их на том же месте. Именно на качелях завидный парень Павел Черножуков впервые поговорил с будущей женой Надеждой. Конечно, он давно заприметил проворную, трудолюбивую и тихую синеглазую соседку. Она была единственным и поздним ребенком у своих родителей. Днем Надя работала на поле вместе с ними, а когда Павел проходил мимо, прятала глаза и смущенно отворачивалась. Если он пытался заговорить с ней, Надежда краснела и убегала домой. И только когда повзрослела и пошла с подружками на качели, Павлу удалось с ней заговорить. Ему сразу понравились и ее стеснительность, и скромность, и трудолюбие. К тому же их наделы располагались рядом, поэтому никто не возражал, когда парень и девушка решили пожениться.

Вскоре родители Нади умерли, межу распахали, объединив наделы. Супруги тяжело работали, но щемящее, волнующее ощущение того, что это их земля, не оставляло даже в самые трудные дни. Они мечтали об увеличении надела и шли к цели через тяжкий труд. Когда приходила зима, Надежда пряла полотно. При свете лампы сидела она за станком допоздна, чтобы ранней весной, в марте-апреле, когда в озеро стекутся воды и зальют зеленые луга, вынести туда на коромыслах полотно и отбелить на солнце. Со всего села собирались у воды хозяйки, чтобы рано утром разостлать полотно, а вечером забрать. Выбеленную ткань красили в разные цвета, чтобы сшить юбки девчонкам, а мальчишкам рубашки и брюки. Из некрашеного белого полотна шили нижнее белье, женские рубашки украшали вышивкой, даже полотенца – и те мастерицы расцвечивали узорами. Надежда замечательно управлялась, хватало полотна и семье, оставалось и на продажу.

Однажды весной удалось продать Надино полотно и остаток зерна на посев. Тогда Черножуковы купили соседский надел земли. Сколько же радости принесло им первое приобретение! Надя плакала от счастья и готова была целовать эту землю. Их землю. Землю, за которой сейчас пришли, которую хотят забрать в коммуну. Вот так просто, будто они только что ее дали, а потом передумали и потребовали вернуть. Но это же не их земля! Она принадлежит Черножуковым, ведь на ней их пот, и кровь, и труд, и радость.

Глава 10

После возвращения из области, с совещания, Кузьма Петрович Щербак и Иван Михайлович Лупиков созвали коммунистов села.

– Товарищи! – торжественно начал Иван Михайлович. – Мы собрали вас, чтобы сообщить о грандиозных планах, которые мы с вами должны претворить в жизнь немедленно! На совещании в области руководство более детально ознакомило нас с документами ноябрьского пленума ЦК ВКП (б). На нем перед каждой областью была поставлена задача сплошной коллективизации. Для выполнения этой миссии в наше село и соседние хутора были направлены, как вы уже знаете, я, уполномоченный от Государственного политического управления, и Кузьма Петрович, наш парторг. Коммунистическая партия возлагает на нас с вами большие надежды. А что мы имеем на это время? В соседних селах уже прошла коллективизация, крестьяне массово записываются в колхозы, есть машинно-тракторная станция, куда государство прислало первые трактора и сеялки. Ускорение коллективизации заострило вопрос о судьбе кулачества. Недавно, в декабре этого года, на конференции историков-марксистов товарищ Иосиф Сталин поставил перед нами задачу ликвидации кулачества как класса.