Расколотая радуга - [38]

Майкл лежал почти без сознания, однако почувствовал, как задрожала земля от ударов копыт. Поднял голову и увидел, что прямо на него стремительно мчится с полдюжины французских улан. Сознавая всю тщетность своих усилий, он попытался отползти к кустам и спрятаться, однако уланы успели его окружить. И один из них, придержав коня, вонзил Майклу в спину копье.

У Майкла потемнело в глазах от боли, он больше не видел закатного солнца, не слышал грохота битвы. Грудь его судорожно вздымалась, единственная мысль билась в затуманенном мозгу, — достойной смертью он искупит все бесчестные поступки, которые совершил в своей жизни.

Майклу казалось, что он оторвался от своего истерзанного больного тела и плывет прямо к Кэтрин. Он явственно ощущал, что она где-то близко, совсем рядом. Она улыбается, и от нежного прикосновения ее рук боль исчезает.

Майкл еще раз подумал о том, что умер, как и подобает настоящему воину, и к тому же имел счастье познакомиться с женщиной, заслуживавшей любви. После этого он, умиротворенный, скользнул в темноту.

Глава 12

Вечер был на исходе, когда Кэтрин с замиранием сердца вдруг почувствовала, что случилось нечто ужасное. Они с Элспет сидели в столовой, у их ног примостились собаки. Луи, как обычно, дремал, но почему так присмирел Клэнси?

Женщины обрадовались, когда неожиданно, как и позапрошлой ночью, в дверь постучали, и бросились открывать. Перед ними снова стоял Уилл Феррис, с изможденным, потемневшим от пороховой гари лицом. Он не был ранен, если не считать перевязанного правого предплечья. Элспет с криком бросилась в его объятия.

Кэтрин позавидовала им. Если бы у нее самой было все так просто в жизни! Она подождала несколько минут, пока они наговорятся, а потом спросила:

— Какие новости, Уилл?

Не выпуская из объятий Элспет, он изрек:

— Сражение выиграно. Никогда не видел более кровопролитной битвы. Ваш муж цел и невредим, капитан Моубри ранен. Я пришел сообщить об этом его жене.

— Она с детьми уехала в Антверпен. Что у него за ранения?

— Пуля раздробила ему левое предплечье. Его сбили с лошади, и если бы не ваш муж, мадам, он бы погиб. Капитан Мельбурн подобрал его и привез на наши позиции.

Благодарение Богу, Колин всегда отличался смелостью.

— Я должна доставить Чарльза домой. Вы в силах прямо сейчас отвезти меня к нему или вам надо отдохнуть?

— Я в порядке, мадам, но не могу отвезти вас в Ватерлоо, — взволнованно ответил Феррис. — Дома там переполнены умирающими. Это не место для леди.

— Я обещала Энн позаботиться о Чарльзе, как сделала бы это она сама, и, видит Бог, выполню свое обещание, — решительно заявила Кэтрин.

Феррис не соглашался, тогда Элспет проворковала своим нежным голоском:

— Не беспокойся, миссис Мельбурн все по плечу.

Пришлось Феррису сдаться. Позвали Эверетта и велели ему приготовить небольшую повозку, которой пользовались для домашних нужд. Грум постелил солому на жесткое Сиденье, а Элспет принесла простыни, в то время как Кэтрин собирала свою медицинскую сумку, где среди прочего была настойка опия. Она не поехала в повозке, а надела бриджи, как иногда делала в Испании, и оседлала Цезаря, коня Колина.

Когда они проезжали через Намурские ворота, Кэтрин спросила Ферриса о судьбе ее друзей. Он ничего не знал о пехотных офицерах, в частности, о Майкле и Кеннете, однако располагал достаточной информацией о кавалерийских полках. Потери среди них были чудовищны. Офицеры, которых Кэтрин знала долгие годы, были либо убиты, либо тяжело ранены. В общем, за свою победу союзники заплатили высокую цену.

Дорога проходила через лес. В мирное время это было бы приятной прогулкой, но по мере приближения к Ватерлоо становилось все труднее пробираться через фургоны, мертвых лошадей, брошенные вещи. Хорошо еще, что повозка была невелика.

На место они добрались уже после полуночи. Оставив Эверетта с лошадьми и повозкой, Кэтрин прошла за Феррисом в госпиталь, устроенный в одном из домов, куда доставили Чарльза. У входа были свалены ампутированные конечности, и Кэтрин, бросив на них взгляд, содрогнулась.

В доме все было слишком хорошо знакомо Кэтрин — и мужественные страдания, и стоны. Из комнаты слева донесся приглушенный крик. Кэтрин повернула голову и увидела доктора Хьюма, с мрачным видом склонившегося над обеденным, приспособленным под операционный столом.

Феррис провел Кэтрин в небольшую комнату, где лежал Чарльз. Он был в сознании, но, судя по его виду, испытывал сильную боль.

— Кэтрин, что вы здесь делаете? — спросил он каким-то не своим, хриплым голосом.

— Я приехала за вами. Лорд Хэлдоран увез Энн с детьми в Антверпен, чтобы они переждали там опасность, и я пообещала Энн позаботиться о вас вместо нее. А это значит, что я должна вас поцеловать, хотя понимаю, что мой поцелуй это не то, что поцелуй Энн.

Кэтрин коснулась губами его лба и сказала:

— Я отвезу вас домой.

Он слабо улыбнулся:

— Не возражаю. Кажется, подошла моя очередь отправляться в операционную. Как только мою руку приведут в порядок, можно будет ехать.

Он прикрыл глаза. Некоторое время Кэтрин смотрела на его измученное лицо, а затем с облегчением вздохнула. К сожалению, руку придется ампутировать, но он выживет, разумеется, если обойдется без заражения.