Раскол дома - [23]
По вымощенному булыжником двору конюшни не положено было бегать, разве что в каких-то чрезвычайных обстоятельствах, но можно было быстро идти, они заторопились к стойлу Скакуна и услышали его ржание. Брайди немедленно откликнулась:
– Подожди минутку, папочка.
Они прошли через двойные двери конюшни и увидели свои семейства, выстроившиеся у яслей. Все перегнулись через деревянный забор, но, услышав шаги, обернулись. Тетя Вер сказала:
– А, явились, гуляки.
Эви неодобрительно покосилась на дочь. Брайди вздохнула. Мать настоящая ведьма, она, конечно, догадалась, что никакой прогулки не предусматривалось. В ответ на молчаливый вопрос Брайди кивнула. У нее внезапно сдавило горло. Мать подошла к ней поближе.
– Вперед, вы, трое, познакомьтесь с Примроуз. Она красавица. Мариголд удивила нас всех, в том числе и Бертрама, ветеринара. Она – нетерпеливая девочка и решила побыстрее разделаться с родами. Хоп – и готово.
Эви с дочерью подошли к яслям. Джеймс и Кевин последовали за ними. Дядя Ричард и дядя Джек, тетя Грейс, тетя Вер и папа подвинулись, чтобы освободить для них место. И теперь Брайди увидела новорожденную, уткнувшуюся носом в Мариголд. Примроуз действительно была очаровательна: юная и свежая. Брайди стало легче. Она заулыбалась, глядя на Джеймса. Тот сказал:
– Правда, помогает.
Взрослые озадаченно смотрели на них, все, кроме матери. Эви попросила дочь привести Скакуна. Зайдя в его стойло, Брайди взяла поводок и привела старого жеребца в ясли. Скакун выглядел равнодушным. Ничего, впечатлится, когда она натренирует Примроуз возить инвалидов, как это делала Мариголд.
– Будешь гордиться, мой красавчик, – пробормотала она, пряча лицо в его гриве. Он помог ее отцу и остальным тоже, и ему еще предстоит работать с травмированными людьми, что бы там ни говорил Джеймс. Она посмотрела на Примроуз.
– Не такой уж он старый. Вот доказательство, – заявила она Джеймсу, и оба засмеялись.
Сейчас ей нужно будет готовить Скакуна для занятий с Томом Уэлшем. Да, в этом ее жизнь. Джеймс прав, Тим пусть живет собственной жизнью. Но она не будет больше думать об этом, потому что не видеть его здесь каждый день невыносимо. Она чувствовала себя так же, как, судя по его виду, Джеймс: растерянной, непреклонной, обозленной.
Глава 7
Марш в Джарроу, 5 октября 1936 г.
Дядя Джек сидел за рулем «Остина», а дядя Март со своего пассажирского кресла указывал ему, как водить машину, и считал мили до Джарроу. Он явно не замечал, что костяшки пальцев Джека уже побелели. Брайди и Джеймс вместе с Чарли, егерем в Истерли Холле, который вместе с отцом Брайди, Джеком и Мартом был в лагере для военнопленных, сидели между ними, не смея смотреть друг на друга. Поэтому они любовались пейзажами, мелькавшими за стеклом. Чарли в любой момент может встрять в разговор, и тогда Джек взорвется:
– Кому еще хочется, черт вас раздери, сесть за руль или, может быть, предпочитаете пройтись пешком?
И на этой точке игра Марта и Чарли подойдет к финишу, а выпивку поставит дядя Джек. Отец Брайди вместе с дядей Ричардом уехали на сутки в Ньюкасл по делам и сказали, что приедут сами. Если в Джарроу будет слишком много народу, они даже не встретятся, но по крайней мере будут знать, что остальные там были. Может быть, Тим приедет на своем мотоцикле. Если да, будет ли он один? А если не один, устроят ли фашисты беспорядки: еще одну Кейбл-стрит[8], когда они прошли маршем в лондонский Ист-Энд, где схватились с протестующими? Не стоит им этого делать. Это тупиковый путь.
Брайди наблюдала, как дождевые капли стекают по стеклу. Одни быстрее проползали свой путь, другие сметались ветром и не достигали низа.
Интересно, удивились фашисты, когда протестующие преградили им дорогу? В газетах писали, что в ход пошли кирпичи, ночные горшки и еще бог знает что.
– Вы не пройдете, – один из свидетелей рассказывал, что слышал, как эти слова произнесла какая-то еврейка. В результате вмешалась полиция и потребовала именем закона и порядка, чтобы фашисты разошлись. Они в конце концов отправились к Гайд-парку – вряд ли для того, чтобы кормить уток. Брайди попыталась засмеяться, но у нее ничего не получилось, потому что в голове у нее, как и у всех, был один и тот же вопрос: был ли там Тим?
Они проезжали через шахтерскую деревушку. Террасы домов потемнели, на углу или в дверях, прячась от дождя, топтались без дела безработные.
Чарли наклонился вперед со словами:
– Осторожно на углу, старик. Ты влетишь туда слишком быстро. Мы тут не марш-бросок через ничейную землю делаем и окажемся прямиком в лапах смерти.
Март заорал из-за его плеча:
– Не будь так уверен. Он думает, что едет в нормальном таком танке.
И тут случилось неизбежное. Дядя Джек подрулил к тротуару и дал по тормозам, так что всех бросило вперед. Брайди ухватилась за ручку двери, а Чарли выбросил руку, чтобы защитить ее и Джеймса, как раньше делал Тим, когда они были маленькими. Все ждали. Джек гаркнул:
– Еще услышу подобную чушь, и вы пойдете пешком, вся компания. Чтобы я не слышал больше ни слова, ясно?
– Ага, – сказал Чарли. – По-моему, мы получили свое, как вам, бойцы? Если мы хорошо себя ведем, выпивка за твой счет, я правильно тебя услышал, Джек?
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
"Просчет финансиста" ("Интерференция") - детективная история с любовной интригой.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.