Раскол дома - [22]
Она подняла глаза. В голубом небе плавали белые облачка. Все было так же, как утром, когда они проснулись, но теперь все изменилось.
В автобусе в Истон Джеймс сидел рядом с Брайди.
– Нам нужно подумать, потому что мы должны организовать протесты, и к нему это не будет иметь никакого отношения. Мы в любом случае это сделаем.
– Да, – ответила она, но на самом деле оба не знали, что собираются делать. Это были пустые слова.
Они вышли на остановке Истон Кооп, там, где автобус заворачивал, чтобы ехать обратно в Хоутон, и побрели дальше по дорожкам. Они смотрели, как кружатся жаворонки, как зреют колосья пшеницы и толстеют ягнята. Они повернули к ручью, ускорив шаг, потому что уже были «дома». Но когда они подошли, ощущение дома исчезло, потому что их раньше всегда было трое.
– Я чувствую себя таким бесполезным, – сказал Джеймс, – потому что не могу изменить то, что произошло.
Они вернулись на дорогу и пошли по мосту. Мальчишки, нагнувшись к воде, пытались ловить пескарей консервными банками. Брайди и Джеймс отдали им свои бутерброды.
– У-у, Брайди, классная штука, настоящий сыр, – Джонни Ирншоу приподнял хлеб и показал своим товарищам, что внутри. – Ты скажи маме или миссис Мур, что это куда вкуснее, чем хлеб с топленым жиром каждый день.
Лицо мальчика запачкалось. Его отец остался без работы, и Брайди знала, что дядя Джек пытается выкачать воду из старого пласта, чтобы нанять еще шахтеров.
Она раньше не слышала про идею партнерства, но пока что будет молчать. Такие новости требуют подтверждения, прежде чем представлять их как факт. Даже она это знала. Даже она, хотелось ей крикнуть, поэтому, Тим Форбс, я не глупенькая девочка.
Джонни не сводил с нее глаз.
– Эй, ты чего, типа, оглохла, Брайди?
Она очнулась и ответила:
– Я скажу им, дружок. Бери и ешь все и своим раздай.
Миссис Мур, вполне возможно, надавала бы им по рукам, если бы они с Джеймсом принесли бутерброды обратно, поскольку была твердо убеждена, что они умирают с голоду.
Джеймс перегнулся через перила моста, сдирая лишайники.
– Вы тут наловили полно пескарей. Бросьте их обратно, когда будете уходить, ладно, парни?
– Конечно, Джеймс, всегда так и делаем.
Они втащили банки. С лески стекала вода. Они сосчитали рыбок и нацарапали на лишайнике цифру, а потом бросили их в сверкающие струи ручья. Потом снова опустили банки в воду, присев на корточки. Колени у всех были в грязи. Не успели Брайди и Джеймс отойти, как они уже принялись за бутерброды.
Брайди сказала:
– Интересно, Грейси знает, как сейчас трудно семье Джонни? Знаешь, у них с Эдвардом есть дома, куда селят больных и старых шахтеров. Раньше эти дома принадлежали Фроггетту. Там есть участки земли, которые раньше были садами, а теперь на них выращивают овощи. Они могли бы помочь с едой и, может быть, подыскать безработным какую-нибудь работу.
– Ну конечно, я знаю про эти дома. Не так уже трудно черкнуть ей пару строк или позвонить управляющему. Займешься этим или хочешь, чтобы я сделал?
Брайди ответила, что сама напишет записку. Ей не хотелось сейчас рассказывать о том, что они видели Тима, а у нее бывает иногда, что она выбалтывает то, что у нее на уме.
Они обернулись, посмотрели на мост и пошли дальше, свернув налево, к отелю Истерли Холл.
– Проще жить, когда ты ребенок, правда? – сказал Джеймс.
Брайди кивнула. Они дошли до ворот и захрустели по гравию. Джеймс произнес:
– Мы ушли отсюда сегодня утром, а кажется, будто прошла вечность.
Брайди почувствовала, что страшно устала.
– Точно, дружок. И впрямь, будто прошло много лет, черт возьми. Все выглядит по-другому.
Джеймс обнял ее за плечи.
– Не грусти, все может снова измениться. Всяко бывает.
– Ага, парень, – усмехнулась она, – бывает, можно увидеть, как свинья летит по небу.
Столы и стулья вынесли на лужайку, за некоторыми сидели постояльцы отеля и, позавтракав, пили кофе. Другие гуляли по траве. На какой-то момент Брайди забыла, что у нее выходной, и бросилась помогать Саре и Мэри подносить кофе. Джеймс схватил ее за руку и оттащил в сторону.
– У нас выходной, забыла? Ты разве что можешь помогать Тому Уэлшу. Я тоже туда приду.
Ей стало спокойнее. С верхних ступенек крыльца их окликнул Гарри Траверс:
– Ну как, хорошо прогулялись? Бутерброды съедены, ноги гудят?
Он великолепно выглядел в костюме. Рядом с ним стоял Кевин. Неработающую руку он засунул в карман пиджака.
Джеймс ответил:
– Мы отлично провели время, Гарри. А вы с Кевином все в делах?
Кевин сбежал по ступенькам вниз.
– Вы оба пропустили радостное событие.
Они поспешили к нему. Брайди вздрогнула:
– Что произошло?
Гарри крикнул сверху:
– Скакун снова стал отцом.
Кевин резко обернулся.
– Мы договорились, что я им скажу.
– Да ладно, зато ты можешь пойти туда с ними.
Из Большого зала вышла Энни и подошла к Гарри.
– Прелестный жеребеночек, хотя должен был появиться на свет только завтра. Девочка, той же серой масти, что и Скакун. Мы решили, что это вы познакомите Скакуна с его потомством.
Джеймс потянул ее за руку.
– Пойдем же, Брайди.
Она побежала вслед за ним, пустая корзинка у нее в руке раскачивалась на ходу. Кевин опередил их. Все трое неслись сломя голову, как на настоящих гонках, и прибежали к входу в стойло одновременно. Брайди показалось, что они слегка замедлили бег, и так оно и было, так что под арку они вбежали вместе. С ними должен был быть Тим, но это уже не имело значения, не теперь во всяком случае.
Эви Форбс предана своей семье. Все мужчины в ней – шахтеры. Она с детства привыкла видеть страдания людей рабочего поселка: несчастные случаи и гибель близких, жестокость и несправедливость начальников. Она чувствует себя спасительницей семьи, когда устраивается работать в Истерли Холл – поместье лорда Брамптона, хозяина шахт. В господском доме Эми сразу же сталкивается с пренебрежением и тиранией хозяев, ленью, предательством и наглостью других слуг. Однако с помощью друзей, любви и собственного таланта она смело идет вперед, к своей цели – выйти «из-под лестницы». Но в жизнь вмешивается война.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Книга П. А. Загребельного посвящена нашим славным пограничникам, бдительно охраняющим рубежи Советской Отчизны. События в романе развертываются на широком фоне сложной истории Западной Украины. Читатель совершит путешествие и в одну из зарубежных стран, где вынашиваются коварные замыслы против нашей Родины. Главный герой книги-Микола Шепот. Это мужественный офицер-пограничник, жизнь и дела которого - достойный пример для подражания.
"Просчет финансиста" ("Интерференция") - детективная история с любовной интригой.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.