Раскаленный добела - [4]

Стоило убить моих сестер. Это уже не лезло ни в какие ворота. Ни один суд присяжных на этой планете меня бы не осудил. Я могла бы защищать себя сама и все равно выиграть.

Я сняла фотографию со стекла и распахнула дверь.

— Прошу.

Корнелиус занял один из стульев для клиентов. Я сгребла вторую фотографию со стола, скомкала вместе с первой и отправила в мусорную корзину.

— Вы собираетесь замуж? — спросил Корнелиус.

— Нет.

«Р» означало Роган. Коннор Роган, вот только никто его так не звал. Его называли Чокнутым Роганом, Бичом Мексики, Мясником Мериды; этот человек едва не сровнял центр Хьюстона с землей, пытаясь спасти остальной город. Чокнутый Роган и остальная часть человечества никогда не были на «ты». Он рассекал здания пополам, швырялся автобусами, словно бейсбольными мячами, а когда мы с ним разобрались с Адамом Пирсом, он предложил мне стать его… любовницей — и это было бы самое вежливое определение. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы ему отказать. Даже сейчас от одной мысли о нем у меня учащается пульс. К несчастью, моя бабушка стала свидетельницей нашей прощальной ссоры и решила, что рано или поздно мы все равно сойдемся, чем она и поделилась с моими двумя сестрами и двумя кузенами. А поскольку трем из них еще не было восемнадцати, поддразнивание с их стороны не знало пощады.

— Кофе? Чай? — спросила я.

— Нет, спасибо.

Закрыв глаза, я могла представить Чокнутого Рогана в моем кабинете. Я помнила его прикосновение к моей коже. Я помнила его вкус.

Я с силой захлопнула воображаемую дверь на этой мысли. Между мной и Роганом все было кончено еще до того, как выпал шанс что-нибудь начать.

Я села, пытаясь вспомнить все, что можно, о Корнелиусе. Он устранился от своего Дома и переехал с их территории в очень комфортабельный, но скромный по стандартам Домов особняк. Он был отцом-домоседом, тогда как его жена где-то работала — я понятия не имела, где. Он ненавидел всю семью Пирсов. Вот почти и все.

— Почему бы вам не рассказать мне о вашей проблеме, а после я смогу сказать, готовы ли мы к ее решению.

— Моя жена была убита во вторник вечером.

Боже мой.

— Мне очень жаль.

Корнелиус осунулся на своем стуле. Его глаза стали тусклыми, будто припавшими пылью. Его слова повисли между нами, словно невидимая стена.

— Как это произошло?

— Моя жена работает… работала на Дом Форсбергов.

— «Детективные услуги Форсбергов»?

— Да. Она была одним из адвокатов в юридическом отделе.

Детективные услуги были небольшим миром, и вы довольно быстро узнавали своих конкурентов. Весь спектр услуг, предоставляемый такими гигантами, как «МРМ» Августина, был редкостью. Большинство из нас, как правило, на чем-то специализируется, и в фирме Маттиаса Форсберга основное внимание уделялось предотвращению промышленного шпионажа, это означало, что они подчищали ошибки, проверяли информационную безопасность и оценивали риски. Уличные слухи утверждали, что иногда, если чек был достаточно большим, они меняли шляпы и делали именно то, от чего собирались вас защищать. Нет-нет, да и доносились слухи о возможных судебных исках, но дела никогда не доходили до публики, что означало, что Дом Форсбергов имел надежной правовой отдел.

— Во вторник вечером жена позвонила мне в полдесятого, предупредив, что будет работать допоздна. — Голос Корнелиуса стал безжизненным. — В одиннадцать, она и три других адвоката из их отдела вошли в отель «Ша Ша». Покинули они его уже в мешках для трупов. Существует установленный способ решения вопросов, когда кто-то умирает на службе у вашего Дома. Когда этим утром я связался с Домом Форсбергов, мне заявили, что смерть моей жены является личным делом, не связанным с ее работой.

— Почему вы считаете, что они связаны? — «Ша Ша» был дорогим бутик-отелем, расположенным на Главной улице. Он был маленьким и частным, и вместе с тем, достаточно высококлассным, чтобы придать тайной встрече гламура без потерь для кошелька. Мне уже приходилось выслеживать там неверных супругов.

— Может, я и не Превосходный, но я все еще Значительный представитель своего Дома. Когда я запрашиваю информацию, я ее получаю. — Корнелиус достал из папки лист бумаги и протянул его мне. — В Нари выстрелили двадцать два раза. Ее тело… — его голос сорвался, — …ее тело изрешетило пулями.

Я просмотрела отчет судмедэксперта. На теле Нари Харрисон были обнаружены пулевые ранения с правой и левой стороны. Они должны были возникнуть одновременно, так как после ее падения, изменилась бы траектория пуль. Два пулевых отверстия были у нее на лбу. В отчете отмечалось, что на ее лице были ожоги от пороха. На полях отчета кто-то руки набросал заметки, словно второпях. HK 4.6 x 30 мм. Следы ПЭВП. Ожоги, от двенадцати до восемнадцати дюймов.

Внутри меня возникло отвратительно чувство, словно у меня под сердцем выросла тяжелая ледяная глыба, продолжающая увеличиваться и тяжелеть с каждой секундой.

— Кто сделал эти пометки?

— Старший детектив. Это все, что он смог мне дать, и это стоило немалых усилий.

— Он объяснил вам сам отчет?

Корнелиус покачал головой.

Его возлюбленная была мертва. Теперь мне предстояло пояснить ему, как именно она умерла. Он сидел прямо напротив меня, живой, дышащий человек. Его дочь находилась в соседней комнате.