Расчудесный Хуливуд - [11]

И может, ничего удивительного не было и в том, что Уиллард Эверли, рассказывая об их совместном детстве на холмах в Кентукки, не вспомнил ничего другого, кроме того, что видел, как десяти– или одиннадцатилетний Дюйм потрошил лягушек по методе, преподанной ему родным отцом. В результате чего он и предстал человеком, способным убивать и потрошить женщин.

А потом началась вся эта история со змеями. Плясал ли он, держа в обеих руках по пригоршне живых гадюк? Плясал ли до тех пор, пока не свалился с ног от усталости? Да нет, знаете ли, ответил он, лет десять ничего, кроме рок-н-ролла, не танцую. В зале поднялся смех, но сказал-то он это совершенно серьезно. Заговаривается ли он порою, говорит ли в исступлении на не знакомых ему языках? Не утверждал ли он, что является проповедником истинной веры, ниспосланным Господом к девственницам, чтобы показать им путь в царствие небесное? И происходило ли это по всему юго-востоку страны? И происходило ли так часто, что его ублюдками кишмя кишит земля между Атлантой и Новым Орлеаном?

Он этого не подтверждал, хотя и не отрицал тоже. Женщины в зале суда и присяжные заседательницы ядовито посматривали на него как на человека, которому наплевать на весь слабый пол за вычетом тех ситуаций, когда ему охота потрахаться. Хотя известно, что любопытство и неудовлетворенный интерес затаскивают женщин под одеяло куда верней, чем сладкие слюни. И происходит это каждый Божий день, кроме разве что воскресенья.

Сперва его одновременно и удивляло, и не удивляло, что Фэй не торопится к нему на тюремное свиданье. Когда его схватили и повезли в кутузку, ей до начала схваток оставались, может, всего несколько часов. Ну, а потом, ясное дело, восстановительный период. Да и куча хлопот. Но все-таки следовало бы ей раньше или позже явиться. Чтобы он полюбовался на нее. Потому что если он кого-нибудь когда-нибудь и любил, то только ее. Иначе с какой стати было бы ему на ней жениться – своих неприятностей мало, что ли? Денег у нее таких, о которых стоило бы говорить, не было, да и ее шансы превратиться в кинозвезду были близки к нулю. По меньшей мере, могла бы принести показать ребенка, чтобы он увидел своего отпрыска.

По меньшей мере, могла бы позвонить ему по телефону или написать письмо, чтобы он не чувствовал себя настолько отрезанным от внешнего мира.

Ни одна женщина не имеет права обращаться с такой жестокостью с мужиком, с которым спала в одной постели, с которым трахалась, от которого завела ребенка. Когда появляется общий ребенок, мужчина и женщина становятся не просто мужем и женой. Они становятся семьей. Становятся кровными родственниками. А кровь гуще, чем вода, и является самыми прочными узами на свете.

Ладно, итак, он навеки возненавидел ее за то, что она от него отвернулась и даже не показала ему их общего мальчика.

Но самым главным сюрпризом он потом уже, задним числом, счел посещение зала для свиданий Полом Хобби.

Он ведь практически не знал этого человека и никак не был связан с ним, разве что оказывал ему пару раз услуги возле пляжной виллы, закалывал козочек, чтобы приготовить барбекю, да еще однажды мерился силой рук с ним и с Боливией в трактире "У Бадди". Ну и, понятно, пошумел по пьяной лавочке.

Он вспомнил, что эти двое однажды попросили его сплясать для них так, как у себя на холмах он плясал со змеями. Среди зрителей оказалась женщина в серебряном халате с причудливыми черными знаками на спине. Под халатом на ней ничего не было. А еще он смутно припоминал, не зная, было ли это на самом деле или ему пригрезилось, что они дали ему денег и заставили раздеться и оттрахать ее сверху, пока она лежала, вминаясь спиной в песок пляжа.

Пусть даже так, но когда Хобби внезапно появился в зале для свиданий и поведал, как ему жаль, что у Дюйма такие неприятности, и пообещал как следует позаботиться о Фэй и о малыше, это оказалось истинно дружеской заботой со стороны совершенно чужого человека, тогда как люди, называвшие себя друзьями Дюйма, повели себя прямо наоборот.

– Хобби сказал, что, зная Дюйма как независимо мыслящего гордого человека, презирающего любые проявления благотворительности, принес ему на подпись бумагу, предоставляющую самому Хобби право использовать данное дело в любой угодной ему форме – хоть в литературе, хоть в кино. А за это он обещает поддерживать Фэй и ребенка и держать остаток средств на отдельном счету на тот случай, когда (если) Дюйм выйдет на свободу.

Хобби сказал, чтобы Дюйм не обращал внимания на то, что пишут про него в газетах. Мол, он самый настоящий преступник с взрывным темпераментом и непредсказуемым поведением, знакомый с огнестрельным оружием и особо искусный в обращении с холодным, оказавший сопротивление при аресте, наставив пушку на офицеров полиции, – при том, что беременная жена оказалась на линии огня, и так далее…

Мол, он житель гор с особыми предпочтениями и повадками применительно к женщинам.

В некоторых газетах писали, что Дюйм похож на мифического Пана, и называли его Языческим Убийцей. Что волосы у него смахивают на лисью шерсть и стоят дыбом.

«Топорно вытесанная челюсть. Веки на глазах практически отсутствуют. Разрез глаз – азиатский; темные глаза со своеобразным маслянистым блеском, как лакированная кожа. Маленькие уши без мочек, прижатые к черепу. Твердая и прямая верхняя губа, переносица усеяна колючками, нижняя губа – мягкая и чувственная, как у женщины. Общий вид человека, превращающегося в животное, или животного, превращающегося в человека. Красавцем не назовешь, но, согласно показаниям свидетельниц, обладает бесспорной мужской привлекательностью».