Расчет или страсть? - [36]

– Довольно, – раздраженно бросила она. Но Хита, судя по выражению его лица, она не убедила. Тот попытался сделать еще один выпад в сторону Уайтфилда, и тогда Порция уперлась ему в грудь обеими руками. – Я сказала: довольно!

Он сердито посмотрел ей в глаза. Опасаясь, что стоит ей на мгновение опустить руки – и случится драка, Порция бросила Уайтфилду через плечо:

– Я думаю, вам пора уйти.

Уайтфилд обошел их на почтительном расстоянии. Хит молчал, глядя ей в глаза. Так продолжалось до тех пор, пока не стихли шаги барона.

Под ладонью ее вздымалась и падала его грудь. Он едва сдерживался.

Голос его шел из глубин груди, вибрировал под ее ладонями.

– Вы должны были позволить мне выбить ему зубы. – Порция несмело улыбнулась. Она хотела было опустить руки, но он перехватил их. – Он заслужил. – Он пожирал ее глазами. – Это неправда, вы знаете? Вы очень красивая, Порция. – Болезненно скривив рот, он отвернулся, словно признание этого факта причинило ему физические страдания.

Порция облизнула губы и, пытаясь притвориться, что сказанное им ее не взволновало, не потрясло так, что ноги ее задрожали, она с улыбкой сказала:

– Это было бы замечательно.

Она попыталась высвободить руки, но он крепко держал их, согревая, и сердце его сильно и ровно билось под ее ладонями.

Стремясь успокоиться, что при данных обстоятельствах было непросто, она сказала:

– Побив гостя своего дома… вы поступили бы как раз так, как, по мнению ваших соседей, и должен был поступить Безумный Мортон.

– Он не мой гость. – Он смотрел на нее с укоризной, словно она была виновата в том, что барон Уайтфилд оказался в Мортон-Холле. – Эти люди в гостиной не собрались бы, если бы не вы, верно?

Порция покраснела и опустила глаза.

– Я так и подумал, – проворчал он, и палец его сильнее вжался в ямку на ее запястье, где бился пульс.

Порция не желала признавать себя виноватой лишь потому, что помогла организовать невинное чаепитие – даже не организовать, а навести леди Мортон на мысль сделать это, – и посмотрела ему в глаза.

– Ваша сестра и бабушка заслуживают того, чтобы иногда получать удовольствие от общения с людьми своего круга, милорд. Они заслуживают такой малости.

– Не вам говорить мне о том, в чем нуждаются мои родственники.

– О, я бы не посмела вас учить. Вы сами все знаете.

– Знаю, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Если вы не желаете возвращаться домой, то, по крайней мере, воздержитесь от того, чтобы вмешиваться в наши семейные дела.

– Как прикажете, – насмешливо сказала Порция. – В конце концов, я тут всего лишь гостья. Я не хотела бы брать на себя слишком многое. А с вашей сестрой мне позволено разговаривать?

– Гостья, – сердито пробурчал он. – Вы куда больше, чем просто гостья. – И при этом он посмотрел на нее так, словно винил во всех смертных грехах. Этот взгляд не оставлял сомнений в том, что своим высказыванием он ей комплимента не делал.

Взгляд его скользнул по ее лицу, по прическе и остановился на губах. Серые глаза его потемнели, стали непостижимо бездонными, как ночной океан. Они, как бездна, манили ее, грозились утянуть в глубину.

Она затаила дыхание. Она чувствовала себя мотыльком вблизи огня, беспомощно трепещущим крылышками. Только огромным усилием воли она заставляла себя сдерживаться, чтобы не склониться ему на грудь.

Ее поражало то, что творилось с ней. Как могла она так сильно желать мужчину, который явно давал понять, что не испытывает к ней никакой симпатии? При таком настрое она и сама не заметит, как угодит в ловушку брака. И тогда все ее мечты о великолепной свободной жизни за границей рухнут. И Парфенон так и останется мечтой, вычитанной из книг, мечтой, так и не осуществленной. Она никогда не увидит своими глазами ни этот афинский храм, ни другие места, которые так хотела увидеть.

Сделав вздох, она высвободила руки и спрятала их за спиной. Гордо вздернув голову, она взглянула ему в глаза, говоря себе, что он не гипнотизер, чтобы так смотреть на нее. Он всего лишь обычный мужчина, из плоти и крови. К тому же дикарь. Грубиян и варвар.

Несколько долгих мгновений он разглядывал ее, склонив голову, словно изучал редкий биологический вид. Затем, слегка тряхнув головой, едва слышно спросил:

– Что вы тут делали с Уайтфилдом?

Она тоже слегка тряхнула головой, словно ей требовалось время, чтобы до нее дошел смысл его вопроса.

– Мы вышли не одни. С нами была ваша сестра.

– Она оставила вас наедине с Уайтфилдом. Почему?

Порция испытывала определенную неловкость.

– Боюсь, она обиделась на то, что барон уделял ей недостаточно внимания.

– Этот ублюдок и не стал бы уделять ей внимание, – проворчал Хит и провел рукой по длинным волосам, черным, как крыло ворона. – Она на него уже несколько лет засматривается. Ну почему она не слушает меня? Неужели она думает, что я чудовище, раз запрещаю ей водить дружбу с недоумками вроде Уайтфилда? Я знаю, что они видят, когда смотрят на нее. То же, что видят, когда смотрят на меня. Еще одного из Безумных Мортонов. Сегодня ей довелось испытать лишь в малой степени то, что пришлось бы почувствовать, если бы я позволил ей вращаться в их обществе. Я не хочу, чтобы ей было больно. Только самые отчаявшиеся из охотников за приданым стали бы ухаживать за ней. Все другие бежали бы от нее как от чумы.