Расчет или страсть? - [13]

– По крайней мере, завтрак мы можем себе позволить, – жизнерадостно, даже слишком жизнерадостно, заявила Нетти, прижав руку к животу с таким видом, словно не ела дня три. – Я сейчас умру от голода. До сих пор не могу поверить, что вы так жестоко обошлись с нами обеими. Это же надо – лишить нас обеих ужина!

Порция закрыла на мгновение глаза и вытянула шею, стараясь ослабить боль от растяжения мышц, полученного явно из-за того, что ей пришлось провести ночь на одной узкой кровати с Нетти в крохотной, насквозь продуваемой комнатке на чердаке – самой дешевой в гостинице.

Хит был прав. В такую погоду никого из дома не вытащишь, чем ни заманивай. Особенно если учесть, что и заманивать-то было особенно нечем. И в результате им с Нетти пришлось провести ночь в этой дыре, дрожа от холода и прижимаясь друг к другу в тщетной попытке согреться, кутаясь в старое, потертое одеяло. После такой ночи привычные жалобы Нетти Порция уже не могла, как обычно, пропускать мимо ушей.

– Я вчера объяснила…

– Да, да, – перебила ее горничная, махнув рукой, при этом скосив взгляд на запястье Порции. – Жаль, что вы не догадались раньше продать браслет. Тогда не пришлось бы ложиться спать голодными.

Порция сжала кошелек, чья теперешняя тяжесть напомнила ей о том, чем ей пришлось пожертвовать. Идея продать браслет пришла к ней вчера ночью, когда она, уставившись в темноту, обмирала от мысли о том, что ей нечем будет расплачиваться с хозяином гостиницы.

Порция потерла запястье. Теперь оно было голым. Три года назад мать прислала ей этот браслет из Италии. Порция редко получала от матери письма, а подарки и того реже. Этот браслет был особенным, он был…

Порция вздохнула, тряхнула головой и сморгнула слезы. Она не станет плакать над какой-нибудь безделушкой. Такой, как браслет, например. Серебро и камешки – и все.

Она обвела взглядом обшарпанный трактир, такой неприглядный в свете дня. Она отказывалась признаться самой себе в том, что искала взглядом кого-то конкретного, но при этом продолжала надеяться, что снова увидит его. По какой-то причине Хит занимал ее мысли еще очень долго после того, как ушел из трактира. Даже когда ей удалось уснуть, он вторгся в ее сон, и во сне его грешные руки и губы делали все то, что обещал его горячий взгляд.

Не увидев Хита, Порция почувствовала разочарование. Столь острое, что не смогла его скрыть. Как глупо! Но вместо Хита она увидела в таверне другого знакомого.

Там, за дальним столиком в углу, склонившись над кружкой с элем, сидел ее кучер.

Не замечая острой боли в лодыжке, вызванной резким движением, она бросилась к нему через зал.

– Джон! Где ты был?

Моргая мутными глазами, он поднял кружку, приветствуя хозяйку.

– Привет, госпожа. А вы что тут делаете?

– Ты меня спрашиваешь? Меня? – От крика у Порции разболелась голова. Кровь гудела в ушах. У нее не укладывалось в голове, как он мог спокойно сидеть тут, потягивая пиво, ни капельки не переживая из-за двух женщин, вверенных его заботам, – двух женщин, которых он бросил на дороге на ночь глядя и ни разу о них не вспомнил. – Мне следовало бы выпороть тебя! Ты должен был еще вчера найти того, кто поможет починить карету, и вернуться!

– Ах ты, негодник паршивый! Где тебя носило? – воскликнула Нетти, подойдя к Порции. Наконец и она продемонстрировала неудовольствие по поводу безответственного поведения кучера.

Джон неловко поднялся, пытаясь одернуть мятую синюю ливрею, дабы придать себе более солидный вид.

– Ни к чему кипятиться, госпожа. Я уже собирался вас забрать.

– Этим утром? – Нетти подбоченилась. – Как мило с твоей стороны.

Джон выпятил мощную грудь, сдвинув густые мохнатые брови. Он обращался к Нетти, а не к хозяйке:

– Эй ты, я не позволю какой-то замухрышке…

– Довольно. Вы, оба, прекратите, – скомандовала Порция, приложив ладонь сначала к одной горящей щеке, потом к другой. Глубоко вздохнув, чтобы как-то справиться с жуткой головной болью и головокружением, она сказала: – Я хочу поскорее добраться до Мортон-Холла. Добраться туда, где нас ждали еще вчера. – Она бросила взгляд на Нетти. – Мы должны уйти отсюда. Немедленно.

На этот раз и кучер, и горничная подчинились беспрекословно и следом за Порцией вышли из трактира. Небо затянули свинцовые тучи – то ли те, что остались от вчерашней бури, толи предвестники нового ливня. В воздухе висела серая морось, холод пробирал насквозь. Порция подставила лицо холоду, надеясь, что так быстрее придет в себя.

В салоне кареты она прислонилась к спинке сиденья и закрыла глаза.

– Вы нормально себя чувствуете? – спросила Нетти.

– Прекрасно, – ответила Порция, не открывая глаз. Ее колотил озноб.

– Вы ужасно выглядите.

– Хорошо. – Упаси Бог, чтобы она показалась привлекательной графу Мортону. Еще надумает сделать ей предложение.

– Добро пожаловать, леди Порция. Мы вас ждали. – Вдовствующая графиня Мортон выплыла ей навстречу. Безукоризненная осанка, безукоризненная прическа, а под мышкой – жирный персидский кот.

Порция не верила своим глазам. Трудно представить, что это изящное элегантное создание и есть подруга детства бабушки. Обе женщины были одного возраста, обе овдовели, обе имели одинаково высокий титул, и обе мечтали поскорее поженить своих внуков. Но на этом сходство заканчивалось. Леди Мортон была стройная и элегантная, само очарование в темно-синем муслиновом платье. Бабушка Порции носила только черное, с тех пор как овдовела двадцать пять лет назад.