Рапсодия - [88]

— Считай, тебе повезло, что у короля на тебя очень личные планы, — рычит он.

Я шире растягиваю ехидную улыбку. Взяв миску с пола, я плескаю жижу прямо ему в лицо.

— Пошёл ты, свинья.

Никогда бы прежде не подумала, что из меня выйдет плохая заключённая.

Около секунды охранник ничего не делает, лишь стоит, поражённый. Но затем рычит, как лев, обрушиваясь на прутья. Он пытается схватить меня, но я уворачиваюсь, игнорируя резкое головокружение.

— Ты — мерзкая, подлая рабыня, — орёт он. — Я мог бы убить тебя прямо сейчас. Прямо там, где ты стоишь.

По коже пробегает свечение, когда проявляется сирена.

— Убил бы меня? — издеваюсь я. — Почему бы тогда не зайти ко мне и не попробовать?

Он снова ревёт. Потому что, видимо, ему и пальцем нельзя меня касаться. И не только потому, что, по словам Карнона, я его козырь перед Десом.

— Или испугался? — Я облокачиваюсь на стену. — Лев испугался маленькой женщины.

Он рычит и неистово колотит по решётке, пока другой солдат, с лошадиными ушами, не оттаскивает его, окидывая меня взглядом, который, по его мнению, должен пугать. Но нет ничего страшнее ожидающей меня судьбы. Я смотрю им в след, радуясь, на этот раз, что сирена не боится никого и ничего. Животные могут чувствовать страх, а стражи наполовину звери. Не так уж сильно они отличаются от Илая, если уж на то пошло. Я сползаю по стене, откидывая на неё голову. Я истощена, а, кажется, ещё день не прошёл?

Это место быстро ломает любого.

Когда голоса охранников стихают, женщина из соседней камеры спрашивает:

— П-с-с, человек, ты в порядке?

— Ага, — слабо отзываюсь я. Кожа перестаёт мерцать, и вся сила, которая пришла с сиреной, исчезла, оставляя меня изнурённой.

— Ты очень смело поступила. Опрометчиво, правда, даже глупо, но весьма смело.

Я постаралась собрать силы для смеха. Из того немногого, что знаю о фейри, я поняла, что оскорбления, подразумевающие комплимент, видимо, их конёк.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Итериэль, — произносит она. — А тебя?

— Каллипсо.

— Ты тут новенькая, да?

— Ага, — выдыхаю я, прослеживая взглядом процарапанные метки.

— Сколько раз ты встречалась с Королём Фауны? — задаёт она вопрос снова после недолго затишья.

Видимо, не только я успела побывать на особом приёме.

— Всего один.

— О, так у тебя веселье только начинается, — говорит Итериэль.

Я слабо улыбаюсь на это. В этой тюрьме заключены фейри-воительницы. Самые крепкие из крепких женщин. Каким-то образом, я об этом позабыла и ассоциировала их с образами, спящих в стеклянных гробах, женщин, не думая, что они, возможно, боролись за свою жизнь не меньше моего. Но прямо сейчас, когда Итериэль посвящает меня во весь кошмар нашего ужасного положения, я вспоминаю.

— А сколько раз ты была? задаю вопрос я.

— Четыре, — следует её ответ. — Я не могу шевельнуть ни руками, ни ногами. Сперва, он лишает нас этого. Не хочет, чтобы возникали трудности.

— Через этот поцелуй? — спрашиваю я удивлённо. В конце концов, это был единственный раз, когда Карнон использовал магию. — Таков способ нас обездвижить? — Я начинаю шевелить пальцами рук и ног, пока говорю, убеждаясь, что с подвижностью у меня всё в порядке.

— Помимо всего прочего… — произносит она мрачно.

По спине побежали мурашки.

— Что это значит? — интересуюсь я.

Она пару мгновений молчит.

— Только не говори, что не чувствовала это… болезненное ощущение, проникающее в кости, как к себе домой.

Почувствовала, когда проснулась, но после того, как прочистила кишки, это ощущение исчезло. Сейчас же я просто чувствую слабость. Неимоверную.

— И затем, конечно же, все мы беременеем, — добавляет она. — Ты знаешь об этом?

— Знаю. Извини, что испортила момент неожиданности, — отвечаю я. — Но всё ещё не теряю надежды, что это происходит по типу непорочного зачатия, — дополняю, уже без шуток.

— Непорочное зачатие? — с нотками веселья повторяет Итериэль. — Это было бы великолепно. Заключённые, по мановению волшебной палочки, залетают. — Она смеётся над собой. — Ты мне нравишься, человек.

— Я — сирена. — Не понимаю, к чему это пояснение. Возможно, так я не кажусь беспомощной среди всех этих воительниц.

— Сирена? — Она присвистывает. — А я-то думала, что Карнон не тронет тебя из-за того, что ты человек и всё такое. Без обид, — добавляет она. — В своё время я много человеческих женщин повидала, но эта привилегия лишь для особых фейри.

Я вспоминаю слова Карнона.

— Наслышана.

Мы ненадолго затихаем, вероятно, размышляя каждая о своей судьбе.

— Из какого ты царства? — наконец, спрашиваю я.

— Дня. — Она вздыхает. — Королевский гвардеец, ставший узником. Какая ирония.

Нет, не ирония, боль. Её история, понимание её и моей судеб.

— Так скажи, — продолжает она, — как человек попал в такую адскую дыру вместе с нами?

— Мне просто ужасно не повезло, — уклончиво отвечаю я и морщусь, прикрыв лицо руками.

Я слышу её грубоватый смех.　

— Видимо, тут это очень заразное явление.

На моем лице появляется ещё одна небольшая улыбка. Кто же знал, что я быстро подружусь с воительницей, будучи заключённой?

Я рассеяно наблюдаю, как охранники патрулируют ряды камер. У большинства очевидные черты животных: усы, хвосты или копыта. Но есть и без очевидных признаков. Могут ли они быть фейри другого царства? Или даже людьми? Сердце начинает быстрее стучать от подобной возможности.