Рапсодия любви - [4]

Саша продиктовала адрес.

— Послушайте! — вдруг воскликнул собеседник. — Мы ведь даже не познакомились. Вот это да! Меня зовут Владимир. Владимир Памирский.

— Какая красивая фамилия! — искренне сказала Саша, тут же представив себе, что мужчина с такой фамилией должен быть высоким, широкоплечим брюнетом с пронзительными, чуть насмешливыми карими глазами.

— А меня зовут Александра. Можно Саша.

— Александра? Шурочка, значит. Очень хорошо. Ну тогда, Шурочка, до встречи. Я буду вас ждать внизу. У меня темно-вишневый “форд”.

— До свидания. — Саша положила трубку и поморщилась, вспомнив, как назвал ее Владимир. Ей почему-то не нравилось имя Шура. Родственники и друзья, зная это, никогда так ее не называли. Но если уж этому Памирскому хочется обращаться к ней именно так, в интересах дела можно и потерпеть.

Редькин собирался на свидание с особой тщательностью. Он принял душ и побрился. Волосы после душа торчали в разные стороны. Пришлось воспользоваться гелем, и Володя, посмотревшись в зеркало, в который раз с отвращением подумал об “овощном” происхождении своей фамилии: с прилизанными волосами голова приобрела форму редиски — какая-то приплюснутая макушка, широкие скулы и маленький подбородок.

Костюм долго выбирать не пришлось — он был у Редькина единственным. Вообще-то Володя предпочитал джинсы и клетчатые рубашки, но иногда строгий костюм был просто необходим, поэтому полгода назад Редькин приобрел в Коньково довольно дорогую “тройку”. Конечно, не “от кутюр”, но “молодая талантливая пианистка” вряд ли разбирается в таких тонкостях.

Облачившись в костюм, Редькин потуже завязал галстук и побрызгался туалетной водой “Черный дракон”. Еще раз посмотревшись в зеркало, он наконец остался доволен своим видом. Из верхнего ящика стола он достал пачку денег, отсчитал несколько купюр и сунул во внутренний карман пиджака, а остальные положил обратно. Уже на пороге он задумался, вернулся, опять открыл стол и запихал в карман всю пачку. Надо произвести впечатление, а то дуреха не поверит в его состоятельность. Редькин поморщился при мысли, что с частью этих денег он вынужден будет сегодня расстаться — девица наверняка захочет в ресторан. Он попытался утешиться, нарисовав в своем воображении картины любви, которая ожидала его в недалеком будущем.

Подъехав к дому, где жила пианистка, Володя трижды посигналил и, выйдя из машины, стал ждать. Дверь подъезда довольно скоро открылась, и на улицу выкатилась круглая, как колобок, молодая краснолицая бабенка с заплывшими жиром узкими глазками. Она хмуро посмотрела на Редькина и решительно направилась в его сторону. Володя обомлел. Только не это! Неужели судьба сыграла с ним злую шутку?

Бабенка была уже совсем близко, и Редькин выдавил из себя некое подобие улыбки, быстро соображая, как выкручиваться из ситуации.

Но бабенка, похоже, не разделяла его фальшивой радости. Она мрачно уставилась на Редькина и хрипло гаркнула:

— Выключи мотор, придурок! Встал под окнами и дымит. Дышать нечем!

Редькин опешил, но все же послушно заглушил мотор и отвернулся. Он уже подумал было сесть обратно в машину и подождать Шурочку там, но тут услышал за спиной голос:

— Что, досталось вам?

Редькин обернулся и увидел девушку в темно-синем плаще, сильно приталенном и пышном в бедрах. Блестящая материя плаща мягкими складками спускалась почти до самых полуботиночек на тонких каблучках. Девушка улыбнулась.

— Не обращайте внимания! У нее не все дома. Она и соседей достает: то у них кран гудит, то кто-то по ночам в стенку колотит…

Володя рассеянно слушал девушку, любуясь ее точеной фигуркой.

— Вы Владимир Памирский? — спросила девушка.

Редькин вздрогнул: он почему-то не понял сразу, что это и есть Шурочка. Володя с облегчением вздохнул. Кажется, на сей раз ему необычайно повезло.

— Да, это я, — наконец вымолвил Редькин. — А вы… Вы — Шурочка?

— Почему у вас такое удивленное лицо? Вы, наверное, решили, что я — это она? — Девушка кивнула на подъезд, за дверью которого исчезла краснолицая бабенка.

— Нет-нет, что вы! — поспешно сказал Редькин. — Я просто такой вас и представлял. То есть… Такой, какая вы есть.

Испугавшись, что сейчас запутается и ляпнет глупость, Володя торопливо открыл дверцу машины, приглашая Сашу сесть на переднее сиденье.

— Куда поедем? — спросила Александра, когда Редькин уселся за руль и включил зажигание.

— Как насчет прогулки по Серебряному Бору?

Предложение Саше не понравилось. Она рассчитывала только на посещение какого-нибудь кафе. Уединяться на природе с незнакомым мужчиной не входило в ее планы. Но отказываться вроде бы неудобно. К тому же день был таким дивным, а воздух просто пьянил запахами весны!

— Поехали! — согласилась Александра и, улыбнувшись, взглянула на сидевшего рядом “спонсора”. Не красавец, конечно, но, наверное, хороший парень, раз согласился помочь. Несмотря на дорогую машину, Памирский не производил впечатления человека, который купается в роскоши, но раз обещал деньги, значит, они у него есть.

Всю дорогу Саша не могла отделаться от резкого запаха, пропитавшего салон “форда”. Должно быть, какой-то дорогой одеколон. Она неожиданно вспомнила Гурина и поняла почему: от него всегда пахло примерно так же. Но он-то со своей нищенской зарплатой не мог позволить себе покупать дорогой одеколон. Так и не сумев сопоставить эти два факта, Саша решила, что не стоит думать о таких мелочах.