Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке - [55]

— Привет, Эрик. Прилетел только что? Пил встретил тебя, всё хорошо? Ты здесь отлично отдохнёшь. Э… я бы показал тебе всё здесь, но уже стемнело. Может быть, утром, а?

Он повернулся посмотреть на меня, по крайней мере, я так думал, что он смотрит на меня — никогда не знаешь, что творится за его тёмными очками.

— Но думаю, ты здесь зависнешь как эти все на всю ночь, но я собираюсь с первыми лучами понырять, самое лучшее для этого время. Я бы показал тебе, как пользоваться этими аквалангами, как, ты не против?

— Было бы здорово, — воскликнул я с неподдельной радостью.

— Да, кстати, — сказал он, — не удивляйся, если увидишь на рейде целый флот военных эсминцев. Видишь те огни?

Он кивнул в сторону моря. В кромешной тьме я не видел ничего кроме мерцающих где–то вдалеке огней.

— Это американцы — Седьмой флот, сынок. Когда взойдёт солнце, ты увидишь их во всей их своей красе.

— А что они здесь делают? — удивился я.

— Э, ты разве ничего не слышал, о тех двух атомных бомбах? — подал голос Пил.

— Каких двух атомных бомбах? Что за чёрт, какие атомные бомбы! — я уже почти был готов рассмеяться. Джеффери снова обернулся ко мне.

— Это правда, американцы потеряли где–то в прибрежных водах Испании две атомные бомбы. Вот они и ищут их здесь, э… народу всё это очень не нравится. Они все очень возмущены этим, эти испанцы, особенно местные. Пальма буквально вся заполонена американскими матросами. Вечерами даже невозможно покататься на яхте. Противно даже появляться в городе. Вот почему здесь все так нагрузились. Они перевернули вверх дном все клубы, драки, попойки, мародёры, одним словом. Ну, во всяком случае, парни, я хочу пожелать вам спокойной ночи, не знаю как вы, я меня ждёт уютная кровать. Пил покажет тебе твою комнату, не правда ли, Пил? Всё, спокойной ночи.

И он ушёл, а я поплёлся за Пилом на кухню нанести визит жаркому, перед тем как пыхнуть в кругу друзей и знакомых.

Проснулся, когда солнце уже давно взошло. На пляже было полно народу. Ласковое октябрьское солнце сильно не припекало. Кто загорал, кто купался, кто плавал с маской и ластами, а кто выходил в море на яхтах среди живописных скал залива. Песок обжигал мои босые ноги, и после вчерашнего меня немного трясло. Невероятно, но прямо на меня из воды появился М. Дж., в резиновом костюме с баллонами за спиной и ластами в руках, и по–прежнему в своих чёрных очках.

«Как же он выглядит без них», — подумал я, я не мог даже представить ни на секунду его без них.

— Я уже здесь с шести утра. Вода отличная и совершенно прозрачная, просто чудо, — первое, что он произнёс.

Вдалеке выстроились в ряд серые громады крейсеров Седьмого флота.

— Великолепный вид, не правда ли? — произнёс он.

Я спокойно впирал себе в коже масло для загара, в душе завидуя тёмному лоснящемуся цвету кожи Джеффери. У неё был такой вид, будто он провёл здесь целый год. Она была почти чёрной.

— Если захочешь выпить, махни рукой и официант принесёт тебе что–нибудь из бара прямо сюда, — сказал он, снимая баллоны с кислородом.

— Спасибо, всё бесподобно, — сказал я, — кто может желать большего? Водка с апельсиновым соком, пожалуйста.

Майк отказался, загадочно пообещав показать мне что–то очень интересное. Всё его поведение вызывало во мне нехорошие подозрения.

Он развернул пляжное полотенце и поставил на колени небольшой чёрный ящичек.

— Что это? — поинтересовался я.

— О, это одна из моих игрушек. Совсем недавно я привёз её из Швейцарии. И теперь самое время испытать её в действии.

Отойдя футов на пять от меня, он подсоединил проводки к аккумулятору стоящему на песке, и, подняв голову, взглянул туда, где небо упиралось в море, всё ещё не выпуская маленький ящичек из рук.

— Готово, — сказал они и, обводя взглядом горизонт, продолжил: — Теперь остаётся ждать подходящего момента.

— Подходящего момента? Что пора закатывать рукава? — спросил я.

— Хочу тебя предупредить. Видишь те буйки? Они связаны межу собой сетью, отгораживающей пространство для купающихся от проходящих судов, так что сюда им запрещено заплывать. Но сегодня на рассвете я уплыл за пределы огороженной зоны. О, погоди, вот, тот самый момент!

Он повернул ручку на маленьком чёрном ящичке.

Бум! Бум! Бум! Бум!

Послышались один за другим взрывы, поднявшие столпы брызг, а над водой поплыли клубы дыма. Люди на пляже запаниковали и побежали. А я стоял, ничего не понимая, с открытым ртом.

— Какого чёрта! — вырвалось у меня.

М. Дж. быстро завернул чёрный ящичек в пляжное полотенце, лежащее у его ног, широкая улыбка озарила его лицо. Я стоял рядом, сражённый зрелищем купающихся, ещё минуту назад мирно резвящихся в медленно набегающих волнах, а теперь пытающихся в спешке выбраться на берег. Я взглянул на Майка. Он из всех сил сдерживался. Мускулы его живота нервно вздрагивали. Он схватил моё полотенце и бросил его на своё снаряжение, быстро завернув в него и маску, и ласты, и баллоны. Мы поспешили к нему домой, еле сдерживаясь от приступов смеха. В баре уже вовсю обсуждалось происшествие.

— Это американцы?

— Что это было?

— Они что, взорвали свои атомные бомбы?

— Лучше поскорее отсюда убраться!

Исключительное чувство юмора М. Дж. произвело в баре полное замешательство.