Рано или поздно или никогда-никогда - [12]

Когда я снова обрел способность слышать, из темноты до меня донесся голос Маккаби, который испуганно простонал:

– Боже, я ослеп!

Это казалось вполне вероятным. Я призвал своего проводника впредь отказаться от богопротивных помыслов и вернуться на стезю благочестия, как вдруг небеса содрогнулись от второго удара, более мощного, чем предыдущий.

Не успел я оправиться от последствий нового проявления беснующейся стихии, как порыв ветра ударил мне в спину, сбил меня с ног и потащил по земле. Я летел кувырком, натыкаясь на многочисленные эвкалипты и акации, а также на какие-то непонятные предметы, пока наконец не столкнулся с другим человеком. Мы вцепились друг в друга, но это не помогло: нам удалось остановиться, лишь когда ветер ненадолго стих.

По счастливому стечению обстоятельств, я врезался именно в Маккаби, хотя, нужно признать, мой товарищ не выказал особой радости при виде меня.

– Что за чертовщину вы устроили? – спросил он дрожащим голосом.

– Что Бог устроил, вы хотите сказать? – поправил я. – О, когда я растолкую анула, что гроза началась вовсе не из-за пресловутого широкорота, это произведет на них неизгладимое впечатление. Ах, если бы только пошел дождь!

Едва я произнес эти слова, нас с Маккаби опять швырнуло на землю. Ливень обрушился на нас, как Божий гнев. Крупные капли немилосердно лупили меня по спине, вдавливая в плотный грунт так, что я не мог вздохнуть. «Кажется, – мелькнула у меня отчаянная мысль, – я получил гораздо больше, чем просил».

Прошло немало времени, прежде чем я смог придвинуться к Маккаби и прокричать ему на ухо так, чтобы он услышал:

– Мне нужно найти конспект проповеди, иначе дождь уничтожит мои записи!

– Ваши проклятые заметки улетели куда-нибудь на Фиджи! – проревел Маккаби. – И нас постигнет та же участь, если мы, разрази меня гром, не уберемся отсюда немедленно!

Я пытался протестовать, говоря, что мы не можем оставить анула теперь, когда все сложилось так удачно и Бог дал мне возможность обратить в христианство целое племя.

– Когда же до вас наконец дойдет? – заорал Маккаби. – Это «косоглазый Боб»[23]. Но он начался раньше обычного, не говоря уже о том, что я никогда не видел бури такой силы. Скоро вся эта местность скроется под водой, и мы утонем, если, конечно, раньше ураган не унесет нас за тысячу миль и не порвет в клочки, таща через буш.

– Но тогда все мои старания пропадут понапрасну, – возразил я, улучив момент между раскатами грома. – И бедные анула останутся без…

– К черту этих ублюдков! – возмутился Маккаби. – Они слиняли несколько часов назад. Нам нужно добраться до грузовика – если, конечно, он не опрокинулся. Постараемся выбраться на возвышенность около спериментальной станции.

Поддерживая друг друга, мы на ощупь брели сквозь плотную стену воды. Вспышки молнии и раскаты грома следовали друг за другом без перерыва, одновременно ослепляя и оглушая нас. Сломанные ветви, вырванные с корнем кусты и деревья, как темные метеоры, проносились над пустошью, гонимые ветром. Один раз мы едва увернулись от весьма необычного снаряда – скелета питона, на шее которого все еще красовалась плетенка из травы.

Мне показалось странным, что мы не встретили никого из туземцев. Зато нам удалось найти грузовик. Машина содрогалась и раскачивалась, отчаянно скрипя рессорами, словно взывала к нам о помощи. Стремительные потоки воды, ударявшиеся о бок грузовика с наветренной стороны, перехлестывали через кабину и разлетались брызгами, словно волны бушующего моря. Думаю, машина не перевернулась только благодаря весу оставшихся бус, которыми кузов был заполнен на две трети.

Мы с Маккаби пробрались к двери кабины с подветренной стороны и открыли ее. Как только мы это сделали, налетел очередной порыв ветра и чуть не сорвал дверцу с петель. Внутри кабины было ненамного тише, чем снаружи. От шума, производимого раскатами грома, у нас едва не лопалась голова, а струи дождя оставляли выбоины на металле. Однако внутри воздух был спокойнее, поэтому нам стало легче дышать.

Отдышавшись, Маккаби стер капельки дождя со своей бороды и завел мотор. Я протестующе схватил его за рукав.

– Нельзя оставлять здесь анула, – сказал я. – Мы можем выгрузить бусы и посадить в кузов женщин и детишек?

– Я же сказал, что все они смотали удочки несколько часов назад!

– Значит ли это, что аборигены ушли?

– Сразу после того, как вы заснули. Они убрались из низины прежде, чем пришел «косоглазый Боб».

– Хм. – Я был немного обижен. – Как неблагодарно с их стороны покинуть своего духовного наставника, не попрощавшись.

– О, туземцы вам очень благодарны, преподобный, – поспешил успокоить меня Маккаби. – Именно поэтому они и слиняли. С вашей помощью анула разбогатели. Поверьте мне на слово, они теперь настоящие крезы. Наверное, прямиком рванули в Дарвин, чтобы загнать шкуру питона в какой-нибудь обувной мастерской.

Я лишь вздохнул:

– Неисповедимы пути Господни…

– Во всяком случае, так они объяснили мне причину своего ухода, – продолжил мой спутник, когда грузовик тронулся с места. – Однако я начинаю подозревать, что они почувствовали приближение урагана и сбежали, как бандикуты