Рано или поздно - [5]

Большого дохода кафе „У Элли“ не приносило, но клиентов хватало, чтобы нормально функционировать. В конце очередного непомерно долгого дня хозяйка устало вздыхала и говорила про себя: „Слава Богу, пока все нормально“.

Углядев единственное свободное место на стоянке, Элли поставила джип, выскочила, сунула в счетчик четвертак и, размахивая длинными рыжими волосами, рванула к кафе, до которого было полквартала.

Она отперла дверь. Мелодично звякнул старомодный колокольчик.

Сегодня понедельник, выходной день, но кое-какие дела нужно сделать. Элли заглянула в небольшую кухню. Уборщица потрудилась на славу: пол блестел, плиты и большие холодильники сияли, каждая вещь находилась на своем месте. Она бросила торопливый взгляд на столик с мраморной доской, на котором занималась выпечкой. Чуть ли не с тоской. И правда, Элли скучала по готовке, особенно в выходные. Это же так приятно — месить, и вообще готовить намного интереснее, чем заниматься бизнесом. Но совмещать и то и другое было невозможно, поэтому приходилось приглашать повара.

Элли открыла холодильник, вынула коробки со вчерашней едой и остатки хлеба с оливками и розмарином, который пекла сама. Нагрузившись, она пошла к выходу, но споткнулась о порог и потеряла туфлю. Обувка была без задников и легко слетала с ног.

— Надо же, — пробормотала Элли.

Она никогда не произносила бранных слов, потому что бабушка учила: Девочке из хорошей семьи ругаться неприлично. Осторожно балансируя на одной ноге, стараясь не выронить качающиеся коробки, она принялась босой ступней нащупывать туфлю.

— Ты похожа на аиста, но почему-то без крыльев. — Майя Моррис притормозила автомобиль у тротуара и выглядывала из окна.

Майя — самая близкая подруга Элли, а также помощница в кафе. Она редко встает так рано.

— Чем смеяться, лучше бы помогла. — Элли укоризненно посмотрела на Майю, прижимая коробки к груди. Голая ступня по-прежнему тщетно пыталась попасть в туфлю.

— Нет, ты похожа на солистку балета. — Майя вылезла из машины. Она ехала на занятия по йоге, и потому на ней были черное трико, тапочки. И ничего больше. Разумеется, на улице сразу образовалась пробка. — Посмотри, сколько собралось публики. — Она подтолкнула туфлю к ноге Элли. — Настоящая сцена из балета. Ты Золушка, а я сказочный принц, который в полночь, кажется, должен превратиться в тыкву.

— Ты, как всегда, все перепутала. — Элли улыбнулась. — Это карета Золушки превратилась в тыкву, а сама она вышла замуж за принца.

Майя уперла руки в боки и хмуро оглядела Элли.

— Куда тебе за принца или за кого попроще! Ты уже замужем. За работой. — Она помолчала. — И в какую сторону ты намылилась?

— Повидать Мисс Лотти.

Майя кивнула. Теперь понятно, почему вместо обычных джинсов Элли надела бледно-голубую цветастую юбку и темно-голубую трикотажную блузку. На шее жемчужное ожерелье матери — то, которое было на ней тогда, в день ужасной автомобильной катастрофы.

— От меня большой привет и наилучшие пожелания. — Майя чмокнула Элли в щеку и нырнула в машину.

Господи, пусть она хотя бы немного развлечется. А то все работа, работа и ничего больше.

Элли отнесла коробки в машину, вернулась к кафе, села за руль и поехала (как всегда, слишком быстро) в приют бездомных, надеясь, что ее скромный вклад хотя бы немного поможет несчастным.

Разгрузившись в приюте, она посмотрела на часы и удивилась, как быстро летит время.

Элли выехала на шоссе 101 и направилась на север, к Санта-Барбаре[3], тревожно размышляя о бабушке. Мисс Лотти было далеко за восемьдесят, и ее память начала сдавать. Как обычно в таких случаях, она плохо помнила то, что случилось на днях, но прекрасно, во всех деталях, могла описать покупку шляпки в Париже в 1939 году. Порой Элли казалось, что Мисс Лотти намеренно утрирует склероз, избегая неприятных тем.

— Старость, моя дорогая, имеет свои преимущества, — насмешливо говорила бабушка, когда Элли сердито упрекала ее в притворстве. — После гибели Романи воспитанием внучки, то есть тебя, занималась я. По-моему, с этой задачей мне удалось справиться должным образом. Теперь ты покинула гнездо, так что я свободна. И больше в этом мире у меня нет никаких забот.

Элли мечтала, чтобы сказанное бабушкой было правдой. Между тем движение на шоссе становилось все интенсивнее, и она начинала опаздывать. Как всегда.

Глава 3

Особняк Лотти Парриш вместе с участком в двадцать акров находился в богатом курортном пригороде Монтесито. В десяти минутах езды дальше на север начинается Санта-Барбара, то есть старая испанская миссия, за ней студенческий городок отделения Калифорнийского университета и так далее. А если проехать на юг чуть больше часа, то можно попасть в совершенно другой мир — в иссушенный смогом, стихийно разросшийся мегаполис Лос-Анджелес.

Около бухты под пальмами, апельсиновыми, лимонными и инжирными деревьями теснятся домики, среди которых преобладают испанские „каситас“. Бугенвиллеи разрослись, как в тропиках, их полно в каждом саду, а рестораны и бутики на улице Кост-Виллидж постоянно заполнены многочисленными туристами. Но если подняться вверх по улице Хот-Спрингс, то зевак уже не встретишь. Здесь жизнь какой была в тридцатые годы, такой и осталась. Именно тогда отец Шарлотты Парриш построил в Монтесито большой особняк в итальянском стиле.