Ранняя пташка - [14]

– Всегда держи в кармане два батончика «Сникерс», – сказал он. – Ты удивишься, как их быстро перенастраивает вкусная еда. У меня на глазах обезумевший от голода людоед превратился в смирную морскую свинку, съев всего восемь кексов с изюмом.

– Это неплохо было бы использовать в рекламе.

– Пожалуй. А ну-ка, попробуй «Коровий шест».

Положив на место «Кувалду», я взял из шкафчика следующее оружие, загнал мощный заряд, крепко прижал приклад к плечу, щелкнул флажком предохранителя и нажал на спусковой крючок. Раздался пронзительный вой, затем…

Ба-бах!

От этого звука у меня заложило уши, а пустая сорокагаллонная бочка, служившая нам мишенью, отлетела в противоположный конец тира, здорово смятая.

– Хотя нередко самой страшной составляющей Зимы называют лунатиков, – сказал Логан, забирая у меня оружие, – больше половины смертей среди тех, кто не по сезону бодрствует, вызвано паникой.

– Ходячие ночные ужасы, – сказал я.

– Вот почему мы никогда не списываем ночных дев, Домовых, Грымз и прочий Зимний люд на пустые Зимние выдумки и сказки. Для бодрствующего не по сезону, наполовину рехнувшегося от усталости, воображаемые ужасы могут быть такими же опасными, как и реальные.

– Сестра Пуповиния говорила, что Грымзы питаются стыдом недостойных.

– Сестра Пуповиния много чего говорит, – сказал Логан, однако в его голосе не прозвучало презрения, что меня удивило.

Физические свидетельства существования любых представителей Зимнего люда твердо держались в районе нулевой отметки, однако к Грымзам – бесспорно, самым невероятным существам – относились крайне серьезно.

– Вы полагаете, Грымзы существуют? – спросил я.

– Как я уже говорил, ничего не сбрасывай со счетов.

Я кивнул. Мифическая Грымза обладала многими странностями, в частности, необъяснимой любовью к мюзиклам Роджерса и Хаммерстайна [25] и прямо-таки одержимой тягой к домашнему уюту – что по непонятным причинам проявлялось в стремлении аккуратно складывать постельное белье. В качестве отвлекающего маневра суеверные спящие нередко оставляли на Зиму перед домом корзину со скомканным бельем, на всякий случай.

– Как вы думаете, мне нужно попробовать «Молчаливый ужас»? – спросил я, указывая на самое большое оружие в шкафчике.

Первоначально предназначавшееся для разрушения прочных конструкций, оно запросто могло опрокинуть легковую машину, хотя на таком небольшом расстоянии стрелок, скорее всего, сломал бы при этом себе ключицу.

– Если честно, лучше не надо.

– Хорошо. Но подождите! – воскликнул я, указывая на большой серый предмет размером с мяч для регби, лежащий на дне шкафчика с оружием. – Кажется, это ведь «Голгофа»?

Изделие 18-Б компании «Термалайт индастриз», в просторечии «Голгофа», было разработано для того, чтобы пробивать в горах железнодорожные тоннели [26], но военные, услышав о нем, долго упрашивали, умоляли и в конце концов получили свою модификацию, разработанную специально для армии.

– Да, она самая, но только трогать ее нельзя. Подожди, – добавил Логан, сунув руку в карман. – Вот, возьми.

Он протянул мне Всеключ из вороненой стали на кожаном шнурке. Я должен буду ни при каких условиях не расставаться с ним; незаконное использование или потеря ключа повлечет наказание в виде немедленного увольнения из Службы и тюремное заключение.

– Теперь перед тобой открыты все замки, Чарли. Любая дверь, машина, сейф, навесной замок. Обращайся с этим могуществом мудро.

Я с любопытством уставился на Всеключ. На нем были выгравированы мое имя, а также Гражданский номер.

– Вас понял, сэр.

На следующий день мы изучили Зимнюю кладовую [27], запасы которой измеряются в человеко-днях. Для того количества людей, которым предстояло с нашей помощью продержаться без спячки на протяжении всей Зимы, продовольствия было более чем достаточно. В других секторах к пополнению кладовой подходили не так добросовестно, поэтому хранилище обыкновенно устраивалось под землей и охранялось. Великое ограбление кладовой остается единственным преступлением, для противодействия которому закон разрешает применение летального оружия, но даже тут не все однозначно. Четыре года назад какой-то бедолага был убит при попытке стащить несколько кусочков песочного печенья, и вонь поднялась страшная.

Еще через два дня в Барри была убита Младшая консул Клаар.

Она погибла рядом с «Ночным ревом», заведением для тех, кто не торопится засыпать. Хотя все оружие, имевшееся у нас, не было летальным, по давней договоренности преступникам с большой вероятностью предстояло стать жертвами «непреднамеренного применения нелетального оружия, повлекшего за собой смерть», посему, как следствие, убийство Зимнего консула рассматривалось не просто как двустороннее соглашение, а как своеобразный спорт. Не составляло тайны, что Клаар незаконно помогала одной криминальной группировке в борьбе с другой, и ее неизбежный конец был только вопросом времени.

Засунув голову в полугусеничный вездеход Клаар, я лишь мельком взглянул на ее останки, после чего исторгнул почти весь обед в ближайший сугроб.

– Рвота – это бесполезная трата белков, – сказал Вице-консул Прейс, коротышка, любитель язвительных шуток и арахиса в шоколаде. – С точки зрения практичности можно было бы собрать все в пакет и оставить на потом.