Ранние грозы - [6]
Еще совсем, бывало, маленькою девочкой она укладывала на ночь вместе с собой и свою любимую куклу и, крепко прижимая ее к груди, лежала с широко раскрытыми глазами, боязливо вглядываясь в глубину комнаты, казавшейся ей, сквозь легкий туман полога и в слабом мерцании лампады, какою-то фантастическою и сказочною.
Наташа никогда не была особенно резва и шаловлива. В ее детской душе с самого раннего возраста устроился какой-то совершено особенный внутренний мирок. Вместо того чтобы бегать в пятнашки и играть в мяч, она целыми часами засиживалась над сказками и книгами с картинками, вся раскрасневшаяся, с блестящими глазами, боязливо вздрагивая от каждого шороха. В этих картинках Наташа своим детским воображением умудрялась отыскивать гораздо больше, чем они давали. Маленькие звери, птицы и деревья, изображенные там, принимали в ее фантазиях гигантские размеры и превращались в живую действительность. Маленькие пальмочки и азалии, стоявшие на окнах детской, начинали казаться ей великанами. Желтый паркет превращался в целую песчаную пустыню, где маленький домашний котенок оказывался вдруг тигром, делавшим страшные скачки и злобно искавшим себе добычу. И девочка, входя в игру, с ужасом прятала и спасала от него свою любимую куклу. Птички на обоях вдруг оживали для нее и перелетали, порхая, щебеча и звонко распевая, с ветки на ветку; она начинала тихонечко пощелкивать языком, подделываясь под птичье щебетанье, и страшно рычала вместо котенка, не узнавая и пугаясь собственного голоса. Котенок, расшалившись вместе с нею и чувствуя, что с ним играют, начинал грациозно заигрывать со своею госпожой, прыгая за ней по стульям и диванам и ощетиниваясь на нее с грозным видом. В детской поднималась страшная возня. Котенок прыгал и кувыркался, а госпожа как сумасшедшая бегала и, спасаясь от него, бросалась во все углы, залезала даже под кровать и диван, отчаянно взвизгивая и крича.
На шум отворялась дверь и входила Марья Сергеевна. Наташа бросалась к ней с громким криком.
– Тигр!.. Тигр, мамочка!.. – кричала она, заливаясь испуганным и взвизгивающим хохотом и пряча голову в материнские колени.
Марья Сергеевна сразу не понимает, в чем дело.
– Да ведь это Васька! Котенок! – говорит со снисходительною улыбкой Марья Сергеевна, тою улыбкой взрослого человека, которая невольно появляется у больших, когда они говорят с маленькими. – Посмотри же!
Марья Сергеевна берет котенка и подносит его маленькое, пушистое, теплое извивающееся тельце к самому личику дочери. Но Наташа испугано взвизгивает и еще глубже прячет свой носик в складки материнского платья.
Девочка вся раскраснелась, глазенки ее блещут и горят, а на лбу и около шеи выступили даже влажные капельки пота. Вся она трепещет и вздрагивает от хохота, барахтается и даже брыкает ногами. Марья Сергеевна видит, что дочка «совсем расшалилась», что теперь уже не успокоишь ее сразу и, целуя, поднимает ее и уносит с собой.
– Нет, мама, я сама, сама!
Девочка хочет соскользнуть с рук матери, вырываясь от нее, но Марья Сергеевна крепко держит ее и с торжеством вносит в столовую.
– Вот вам, папа, ваша буйная дочка! – говорит она, смеясь счастливыми глазами, и опускает дочку на колени к мужу.
Наташа быстро соскакивает. Ей ужасно совестно, она вся покраснела и готова даже расплакаться, хотя в то же время ей и смешно, и она сама не знает – плакать ей или смеяться.
– Ну, садись, садись, девчурка! – говорит Павел Петрович, придвигая ей стул. Наташа вдруг стихает и принимает солидный вид взрослой барышни. Она степенно снимает салфетку с тарелки и с серьезным видом начинает откусывать маленькими кусочками нижнюю корочку хлеба, «как папа».
Ей уже скоро шесть лет и потому в спокойные минуты она искренне считает себя «большою девочкой».
Ей это очень нравится, и когда ее спрашивают, сколько ей лет, она со строгою важностью объявляет:
– О, я уже большая, мне седьмой год.
Она ни за что не скажет «мне шесть», а непременно «седьмой»; это как-то важнее, и потому ей нельзя нанести большего оскорбления, чем взять ее на руки, «точно маленькую».
– Ну, что поделывала сегодня, девчурка? – начинает расспрашивать ее отец.
Отца она немножко дичится; в душе они очень любят друг друга, но говорить между собою не умеют.
Павел Петрович несколько раз принимался говорить с ней, «подделываясь под ее тон», даже не раз принимал участие в ее играх; только из этого ничего не выходило: девочка отвечала неохотно и смущенно, а к его играм относилась с каким-то недоверием.
– Отчего же ты не хочешь играть с папой? – спрашивала, бывало, Марья Сергеевна.
– Да я, мамочка, не умею.
– Как же это так, не умеешь? Ведь со мной же умеешь, и с няней умеешь, и даже одна…
– Так ведь то, мамочка, в самом деле…
– То есть как это, в самом деле? – недоумевает слегка Марья Сергеевна.
– Ну, да, когда я с тобой играю, или с няней, или одна… ну, как это?.. Я не знаю…
Девочка краснеет и запинается с виноватым и смущенным лицом, не умея подыскать точного слова.
– Тогда мы по-настоящему играем…
– А с папой разве не по-настоящему?
Наташа чуть не плачет, она не умеет выразить ясно эту тонкую разницу.
Юная королевна, последняя ветвь уничтоженной королевской семьи, под личиной странствующего рыцаря возвращается в свой замок, захваченный варварами. Ее инкогнито тут же раскрыто человеком, который испытывает к ней странное, граничащее с одержимостью непреодолимо сексуальное влечение пополам с ненавистью, ведь когда-то королевна стала причиной его падения. Написав ей письмо эротического содержания, он был жестоко наказан ее отцом. .
Орландо Ландуччи слишком хорошо знает, какая тьма скрывается за внешним блеском Флоренции. Когда его сестра гибнет, он, не в силах вынести обрушившееся на него несчастье, клянется отомстить за нее. Ничто не может остановить его. Но с того мгновения, как его взгляд упал на Изабеллу, что-то в нем изменилось. Изабелла прелестна и чиста, но она – родственница заклятого врага Орландо. Он на перепутье – исполнить свой долг и покарать врага, разбив сердце Изабеллы, или отступить, презреть данную им клятву… С каждым поцелуем Орландо все больше чувствует себя предателем.
Кейт давно мечтала снять фильм о семье мужа Брайана и их родовом поместье. Но оказалось, что великолепный Армстронг-хаус, где все дышит покоем и благочестием, скрывает невероятные тайны…Гаррисон помолвлен с очаровательной Арабеллой. Однако его брат Чарльз соблазняет девушку. За несколько лет он спускает наследство новоиспеченной жены и теперь хочет прибрать к рукам Армстронг-хаус. Но планы авантюриста нарушает неожиданное возвращение из Америки Гаррисона, точнее, появление рядом с ним прекрасной супруги Виктории…
Я изменила мужу и была сослана в настоящую глушь — далекое английское графство, — и намеревалась тихо переждать несколько мучительных месяцев ссылки. Но, увы, мне было уготовано не только столкнуться с поборником нравственности, неким мистером Остином, нагоняющим страх на всех развратниц Великобритании, но и ввязаться в провинциальные интриги, чуть не став жертвой убийцы… И все это ради одного — обрести любовь, в которую я никогда не верила.
Каждый из героев этих новелл сполна заплатил по предъявленному судьбой счёту за то, что считал главным в своей жизни, к чему шёл, побуждаемый чувством долга и пониманием своего жизненного пути. И пусть цена оказалась дорогой, порой непомерно высокой, они все её отдали без колебаний. Кто-то из них заплатил любовью, а другие – жизнью.
Книга, представленная вниманию читателей, основана на истории высокой любви между раби Акивой и Рахель, описанной в Талмуде. Именно благодаря своей жене Акива сумел преодолеть путь от неграмотного пастуха до одного из величайших мудрецов в истории Иудеи. В этом произведении рассказывается о родившемся в бедной семье и не получившем никакого образования в молодости Акиве. Он был простым пастухом и, перебираясь с места на место, везде выполнял тяжелую работу. Но однажды судьба преподнесла ему удивительный подарок, послав встречу с прекрасной девушкой.