Ранние цивилизации Ближнего Востока - [88]
Вторым величайшим достижением жителей Междуречья старовавилонского периода стало составление перечней шумерских и аккадских слов. Вообще списки шумерских слов – явление столь же древнее, как и сама шумерская письменность. Их составляли в школах писцов. Отчасти они были призваны выполнять образовательную роль – помогали учащимся выучить сотни клинописных знаков и тысячи их сочетаний. Однако списки слов – это нечто большее, чем простой учебник. Уже получившие образование писцы использовали их, чтобы понять и упорядочить окружавший их мир с помощью названий и понятий. Так, в нашем распоряжении имеются перечни животных, растений, камней, имен богов, названий категорий людей и т. д. В двуязычных списках стояли уже две колонки, в первой из которых располагалось шумерское слово, а во второй – его перевод на аккадский язык. Так как для составления этих перечней использовалась клинопись, их постоянно копировали. Следует обратить внимание на то, что в данном случае речь не идет о настоящих словарях. В порядке, в котором слова перечислены в данных списках, нет явной логики, один термин связывается с другим лишь посредством ассоциации. Однако эта практика оказалась столь успешной, что продолжала развиваться. После 1500 г. до н. э. появились шумеро-аккадскохеттские списки, а в Угарите был найден четырехязычный перечень: в него вошли шумерские, аккадские, хурритские и угаритские слова. Хотя многие переводы, приведенные в билингвальных и многоязычных списках, не верны, люди, учившие шумерский язык в древности, очевидно, очень ценили их, да и сейчас они являются огромным подспорьем для тех, кто хочет овладеть этим языком.
Новым жанром стали написанные на аккадском языке и появившиеся в старовавилонский период пророчества. Выше уже говорилось о том, насколько большое значение они имеют для исследователей как исторические источники. Гадание по внутренностям животных, очевидно, было известно еще шумерам, но в письменной форме описания и объяснения увиденного были сделаны аккадцами в старовавилонский период. По аналогии с «филологией» того времени, не продвинувшейся дальше списков слов, «наука» прорицаний не вышла за пределы описания отдельных пророчеств и не превратилась в систему с характерными для нее подходами и принципами. В старовавилонский период не было науки, высказываний общего характера, абстрактных суждений, основанных на отдельных наблюдениях. Конечно, по этой причине нам не следует полагать, будто жители Месопотамии старовавилонского периода ничего не достигли в интеллектуальной сфере, обвинять шумеров и аккадцев в том, что они не были греками. Они были сами собой. К примеру, в математике им удалось достичь превосходных результатов, хотя при этом они не использовали ни одной формулы. Читая между строк, мы увидим, что жители Междуречья имели некоторые представления о квадратных уравнениях, расчетах с неизвестными, теореме Евклида. При этом сами они не сформулировали ни одной теоремы.
Шумеры создали произведения, относящиеся к целому ряду разнообразных литературных жанров: эпические и дидактические поэмы, диспуты, элегии, гимны богам, обожествленным царям и в честь храмов, заклинания и сборники поговорок. И это лишь основные жанры. Параллельно зародилась и развивалась аккадская литература, достигшая в старовавилонский период наивысшего расцвета. Цари Аккада сделали много для того, чтобы аккадский язык стал письменным. В старовавилонский период на нем начали писать литературные произведения, по качеству и глубине не уступавшие шумерским. Авторы, писавшие на аккадском, позаимствовали многие жанры, использовавшиеся шумерами: мифы, эпос, гимны богам, написанные в форме гимнов вступ ления и заключения к сборникам законов. Некоторые жанры (например, гимны обожествленным царям) были забыты, другие (пророчества), как уже было сказано выше, наоборот, изобретены. Однако, говоря о шумерском и аккадском литературном наследии, мы должны различать произведения, основанные на фольклоре аккадцев, адаптированные сочинения, написанные на основе шумерских образцов, и переводы с шумерского языка. Наиболее удачным примером произведения, написанного на основе шумерской традиции, является выдающийся аккадский «Эпос о Гильгамеше». Шумеры придумали несколько не связанных друг с другом поэм, посвященных полубогу, правившему в Уруке: «Гильгамеш и Хумбаба» (поход в страну кедровых гор, убийство чудовища Хумбабы, рубка посвященного Энлилю кедра), «Гильгамеш, Энкиду и нижний мир» (царь сталкивается со смертью), «Гильгамеш и небесный бык», «Гильгамеш и царь Киша Агга». Придумывая собственные поэмы о Гильгамеше, аккадцы исходили из новой концепции, связанной с поиском человеком вечной жизни. В старовавилонский период появились только отдельные части этого цикла, которые впоследствии, в средневавилонскую эпоху, превратятся в настоящий шедевр – «Эпос о Гильгамеше».
Как и в случае с вавилонской политикой, мы ничего не знаем о том, что представляла собой литература Вавилонии после смерти царя Самсу-дитаны. Литературную традицию старовавилонского периода отделяют от литературы второй половины 2-го тыс. до н. э. «темные века».
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.