Раннефеодальные государства на Балканах VI–XII вв. - [48]

.

Духовенство (и белое, и черное) консолидировалось в значительную социальную и политическую силу. Церковное землевладение в целом уступало монастырскому: империя была поистине страной монастырей. Монастырь стремился основать каждый крупный собственник, добиваясь для монахов всяческих привилегий. Монастыри, объединив свои участки, основывали даже беднейшие крестьяне, стремясь избавиться от нужды. Вклады монастырям стали нормой поведения состоятельных людей. Жертвовали нередко последнее достояние монахам и бедняки. Крупные монастыри зачастую имели владения не только в месте своего расположения, но и в разных провинциях. Крупнейшие монастыри Константинополя, Олимпийские в Малой Азии и Афонские на Халкидике играли серьезную политическую роль. Высшие слои монашества (а в монастырях сохранились специальные градации внутри братии) составляли тот контингент, из которого императоры набирали себе угодных патриархов, митрополитов, епископов, личных духовников.

Характерной особенностью организации церкви в империи сравнительно с западной, латинской были малые размеры епископий и прочих епархий. Зачастую это был небольшой город с ближайшей округой. Сельские священники вообще вели жизнь, неотличимую от крестьянской, — на них распространялась и налоговая система, имели они и семьи (целибат в Византии соблюдался для иерархов, начиная с сапа епископа, а прочие священнослужители были даже обязаны жениться до получения прихода). Не гнушались вести хозяйство, вкладывая и личный труд, даже епископы. Имущественное состояние церкви почти целиком зависело от императора. Поэтому церковь была послушна государству и являлась надежной опорой трона. Епископы иногда головой отвечали за бунты и мятежи в их епархиях; они должны были доносить о положении дел и состоянии умов в провинции, хватать «смутьянов», проповедовать покорность. Несколько епископий входили в более обширную епархию митрополита или архиепископа, которые — по одобрении кандидатуры императором — посвящали подвластных им священнослужителей в епископы.

В Константинополе при патриархии действовал так называемый непрерывный собор — эндемуса, составленный из прибывающих по делам епископов из разных провинций. Помимо самой церковной иерархии, в среде высшего духовенства имела значение иерархия между церквами наиболее древних епископских центров (Ираклеи Понтийской, Фессалоники, Эфеса и т. д.). Митрополиты, архиепископы и епископы важнейших епархий имели право рекомендовать трех кандидатов на патриарший трон. Иногда император прямо заявлял о своем выборе, иногда предоставлял дело случаю: на алтарь св. Софии возлагали три свернутые записки с именами претендентов, и кому-либо поручалось взять одну из записок, вскрыть и прочесть имя нового патриарха.

Патриархи обычно послушно следовали воле государя, но бывали и конфликты: патриархи и их клир втягивались в политическую борьбу, и иногда позиция патриарха оказывалась решающей при свержении с трона или при его захвате узурпатором. Некоторые императоры (например, Василий II Болгаробойца — 976–1025 гг.) рисковали оставлять на несколько лет трон патриарха пустующим, стремясь к беспрепятственному осуществлению своих преобразований и не находя кандидатуры на этот пост. До середины XI в. высший клир столицы в целом защищал интересы чиновной знати. Монастыри же и видные иерархи фем больше тяготели к военной аристократии. С середины XI в. и патриарший престол стал чаще переходить к сторонникам военной знати, что в немалой степени облегчало борьбу ее за императорский трон, и в частности победу Алексея Комнина[205].

Подлинным стержнем политической жизни в X–XII вв. была борьба военной аристократии против чиновной бюрократии, прочно державшей в своих руках трон почти три столетия и накопившей огромный опыт господства и могущественной тайной интриги. Речь шла о том, какой вид эксплуатации, а значит, и обогащения, административного устройства, характера армии возобладает в империи: частновладельческая эксплуатация с развитым иммунитетом или централизованная — через налоговую систему. Правда, уже к XI в. эти две главные группировки господствующего класса не были строго разграничены: и столичные сановники, и фемные судьи приобретали земельные владения; полководцы также обосновывались в Константинополе, они получали не только военные, по и гражданские посты.

В последний раз укрепить господство бюрократии, пошатнувшееся в 960–980-х годах, в период грандиозных мятежей византийских полководцев, удалось Василию II, при котором выдвинулось множество новых фамилий и почти вдвое был увеличен штат гражданского чиновничества в европейских владениях после завоевания Болгарии. Однако уже при его преемниках разразился кризис централизованной системы. Бюрократия не могла обеспечить полного господства; в страхе перед полководцами императоры с окружающей их кликой стали сознательно проводить политику ослабления армии и флота: ускорилась фискализация стратий и развал фемного войска, были сокращены ассигнования на наемное войско, уменьшена руга (плата) воинам, увеличены налоги с имений крупных военных. По малейшему подозрению полководцев снимали, подвергали ссылкам и конфискациям; руководство армией поручалось гражданским сановникам (нередко евнухам), не обладавшим ни опытом, ни талантом. Часть военных в поисках выгодных постов сменила военные одежды на судейские мантии.