Раннее государство в Древнем Египте - [61]

Конечно, нужно учесть ту специфическую особенность государственной должности эпохи Среднего царства, что в источниках она иногда фигурирует как объект личной собственности (dt) ее исполнителя, подобно земле, скоту и любому другому имуществу. Так, несмотря на четкое разграничение "отцовского" хозяйства (pr it) и должностного владения (рr h^ͻtj-^c — "дома номарха"), последнее представляется известному нам областеначальнику частью его "дома собственного" (pr dt) [Берлев 1972, с. 185]. В другом документе времен той же XII династии идет речь о "собственных" жреческих должностях (j^ͻwt njwt dt) [Texts, № 101]. Работники, поступавшие в пользование служилых людей вместе с должностями, не исключено, также мыслились "собственными" — ndt [Берлев 1972, с. 244–245]. Более того, как свидетельствует целый ряд источников, среднеегипетская должность со всеми ее доходными статьями могла быть передана по наследству, продана и даже отдана в рост [Берлев 1972, с. 178–188, 254–262].

Такого рода внешние признаки, однако, еще не дают оснований для проведения аналогии с отношениями собственности, существовавшими в староцарскую эпоху — пору независимых вельможеских домохозяйств. Хотя должность в Среднем царстве и наследовалась, нередко переходя в бессрочное владение потомков ее получателя, предоставлялась она изначально все же царем, и царскому же утверждению (пусть и формально, но тем не менее) подлежал каждый акт должностного наследования [Берлев 1972, с. 179, 186]. Кроме того, распоряжение должностью и приданным ей хозяйством ограничивалось их неотделимостью друг от друга, так что должностное имущество не отчуждалось произвольно по частям — лишь целиком и вместе с должностью [Берлев 1972, с. 255]. Если в Старом царстве челядь, которая даровалась фараоном частному домовладению в составе " дворов"-hwwt во главе с их управителями — государственными должностными лицами [Перепелкин 1988б, с. 143], пере-подчинялась администрации дома-dt и таким образом, по-видимому, выходила из-под всеобъемлющего контроля Большого Дома, то безраздельная принадлежность государству должностных работников эпохи Среднего царства — как hmww njswt — уже не вызывала сомнений [Берлев 1972, с. 245]. Наконец, среднеегипетская государственная должность, кем и сколько бы она ни провозглашалась владением-dt, на практике могла быть отнята у недостойного или преступного "владельца" ее истинным распорядителем — царем по его произволу [Берлев 1972, с. 181, 257–258].

Короче говоря, вполне очевидно, что должность в Среднее царство не являлась частью "плоти" ее обладателя в староцарском представлении о собственности; по сути, она была продуктом и инструментом государственной реформы, при этом наличие в среднеегипетских источниках, упоминающих о должностных отношениях, "архаических" терминов собственности (dt, pr dt), на наш взгляд, позволительно расценивать, с одной стороны, как признак местами еще не угасшего сопротивления державной политике фараонов, с другой — как своего рода дань центральных властей переходному времени, когда потребность в снижении остроты общественного конфликта могла оправдывать снисходительное официальное отношение к использованию понятий и символов уходящей эпохи.

Итак, институт среднеегипетской государственной должности, который, развиваясь и постепенно поглощая материальный потенциал страны, становился для ее управляющих слоев единой основой личного благосостояния и социальной значимости, но при этом освещался в надписях должностных лиц в отмирающих категориях "архаической" частной собственности, по-видимому, играл промежуточную роль заместителя классических независимых владений от dt на этапе становления в Египте централизованной деспотической власти фараонов. Специализация трудового населения страны, подорвавшая древнейший уклад многофункциональных "ладейных ватаг" — фундамент самобытного вотчинного домохозяйства, формирование профессионального слоя hmww njswt, полностью подконтрольного государству с его регулярными смотрами рабочей силы, распределение hmww, оккупировавших важнейшие отрасли производства, и материальных ресурсов преимущественно между исполнителями должностей в новой административно-хозяйственной системе страны, вытеснение и подмена казенными должностными держаниями владений вельможеской "плоти" — таким в общем виде представляется нам механизм разрушения "дома собственного" потомственной знати и в целом староегипетских общественных отношений.

Необходим, однако, еще один, завершающий штрих, подытоживающий нашу версию образования централизованного государства в древнем Египте. Вернемся к такому важному аспекту государственной должности эпохи Среднего царства, как обычай среднеегипетских фараонов отбирать ее у заподозренных в неверности или провинившихся подданных, низводя разжалованных администраторов, которые целиком зависели от казенного должностного обеспечения людьми, продовольствием и имуществом, до положения бесправных hmww. Подобная практика обнаруживает своего рода качественную социальную связь между служилым и трудовым сословиями, которая выражалась в их одинаковой бесправности перед фараоном и как нельзя лучше раскрывала самодержавный характер нового государства, стремившегося к абсолютному подчинению страны царской власти. Но главное, на наш взгляд, в том, что отмеченная особенность системы управления государством Среднего царства весьма далека от представленной нами в предыдущей главе староцарской модели перераспределения властных полномочий, людских и материальных ресурсов страны между владетельными сановниками и царем в порядке дарообмена.