Раннее государство в Древнем Египте - [2]
Априорность положения об объединительных общественно-политических тенденциях в додинастическом Египте, в свою очередь, колеблет почву под гипотезой о формировании "территориальных царств" Долины и Дельты [ср.: Trigger et ai 1983], с противостоянием которых связывали заключительный этап объединения страны и истоки "дуализма" в ее государственной символике, административном делении и т. п. Что касается попыток дополнительно представить это противостояние как конфликт между бродячими скотоводами Верховья и оседлыми земледельцами Низовья, то они уже давно подверглись критике, апеллировавшей к весомым контраргументам [Atzler 1972]: например, символическое изображение номов додинастической центральной Дельты в виде быков или коров [Тураев 1922] и, тем более, свидетельство булавы царя 0-й династии Нармера об угоне из Нижнего Египта якобы почти двух миллионов (?!) голов рогатого скота [Quibell 1900] плохо согласуются с утверждением о преимущественно земледельческой ориентации здешнего древнейшего производящего хозяйства.
Несомненно, один из ключевых аспектов становления раннего государства в долине Нила — его ярко выраженная территориальная концентрация вкруг двух "столичных" центров: верхнеегипетского Тина и заложенного в сотнях километров от него нижнеегипетского Мемфиса, ближайшие окрестности которых (Абидос и Саккара) усеяны гробницами и кенотафами архаических ("тинитских") династов, их жен и высших сановников [Dreyer 1991, Emery 1949–1958; Kaiser 1981; Petrie 1900, 1901b]. Столь интригующая археологическая картина, конечно, не могла избежать специального ученого внимания и анализа [Постовская 1959]. Вместе с тем, думается, и на сегодняшний день объем и качество целенаправленных работ по разрешению проблемы двух "столиц" Раннего царства еще не вполне адекватны ее истинным масштабам и исследовательским перспективам. В частности, на наш взгляд, информационный потенциал опубликованных материальных памятников, имеющих касательство к "царству" Тина-Мемфиса, далеко не исчерпан даже в рамках канонической модели раннеегипетского политогенеза, представляющей его как закономерно-поступательный и, на определенной стадии общественного развития, "разом" объявший весь Египет процесс перехода населения страны от первобытной политической организации к централизованному деспотическому государству — не говоря о том, что те же хорошо известные данные при их нетрадиционной, кроссдисциплинарной интерпретации способны, как мы скоро увидим, увлечь историка архаического Египта и на вовсе непроторенный путь.
Напомним [см.: Прусаков 1999в], что к важнейшим предпосылкам образования государства в Египте исследователи относили демографический рост и распространение ирригационного земледелия в пойме Нила, куда на протяжении IV тыс. до н. э. стекалось население из ширившихся и подступавших к Реке Ливийской и Аравийской пустынь [ср.: Hassan 1984]. Успешному хозяйственному освоению речной поймы, вероятно, способствовало увеличение промысла меди с изобретением новой, высокопродуктивной технологии ее выплавки [Кинк 1964; Massoulard 1949]. При этом из числа факторов зарождения раннего египетского государства многими специалистами совершенно изымалась внешняя агрессия, равно как и определяющее культурное влияние иноземных стран, прежде всего Месопотамии [Hayes 1965; Trigger 1982].
В целом в своих попытках реконструировать исторические реалии древнейшего этапа фараоновской цивилизации ученые, при всей индивидуальности подходов, так или иначе повторяли друг друга, держась некоей магистральной версии, устоявшейся в процессе более чем векового отбора и осмысления соответствующего документального материала [cp.: Krzyzaniak 1977; Trigger et al. 1983; Wilson 1965]. Важно, что и публикации последнего десятилетия [Endesfelder 1993; Midant-Reynes 2000[1]], отражающие практически все современные достижения археологии, включая результаты капитальных германских раскопок в Абидосе, не являются исключением из общего правила. В связи с этим может возникнуть иллюзия, что данная проблема на том уровне познания, который доступен в свете поныне добытых источников, в основном проработана. В профессиональной среде, впрочем, царит понимание, что и сейчас вопросов здесь не меньше, чем ответов [Leclant 2000]. От себя добавим, на наш взгляд, главный вопрос — о сроках образования, а также принципах уклада и функционирования древнейшего египетского государства — не решен до сих пор, ибо ни одна из предлагавшихся концепций раннего политогенеза в Египте лично нам никак не проясняет существа дела.
Подчеркнем: египетское государство эпохи архаики — Старого царства, будучи квалифицировано как раннее, вместе с тем отнесено к разряду государств
