Раненый в лесу - [2]

Командир отряда сидел у придорожного рва, всматриваясь в горизонт. На его коленях лежали планшет со штабной картой, компас и фонарик. Но командир разбитого отряда смотрел не на карту – он читал окружающую его ночь.

Справа горизонт опасно приближался к ним. Звезды там погасли, широкая полоса черноты заняла полнеба, ниже чернота постепенно мутнела, небо пропитывалось дымом, становилось бурым, внизу коричневое просвечивало отблеском меди. Светлело: розово-синий отблеск появился на горизонте.

– Пожалуй, это в Недзвяде, пан майор, – сказал второй офицер.

– Пятнадцать километров, – крикнул командир, – слышите, снова едут…

Все трое наклонились; шум моторов наплывал волнами. Командир посмотрел на часы.

– За час пятая колонна, – заметил он, – прут на Луков. До рассвета мы должны быть в Макошке.

Раз, второй, третий, шевельнулись внутри ночи Щупальца фар.

– Коралла ко мне, – сказал командир.

Невысокий офицер тут же встал и исчез за елями.

– Коралл как рванется… – долетело до поручика из группы партизан, развалившихся на мху вокруг рассказчика. – И вперед… А мы за ним…

– Подхорунжий Коралл! Подхорунжий Коралл – вполголоса звал коренастый поручик.

Коралл сидит возле раненого Ястреба. Из-под низко, почти до самых бровей натянутого края пилотки всматриваются в него глубоко ввалившиеся, с горячечным блеском глаза.

– Как повстанцы в лесах, как во время январского восстания [1], пан подхорунжий… – Парень сжимает губы; Коралл слышит тревожную дробь зубов.

– Успокойся, – говорит он, – не принимай близко к сердцу. Тебя знобит?

– Я знаю, пан подхорунжий, я там не был, но мне ребята говорили.

– Хватит…

– Это вы спасли взвод Сечкобряка, ребята говорили, это был геройский поступок.

– Помолчи…

– Я знаю, пан подхорунжий, я знаю, я всегда мечтал совершить что-нибудь такое… Вы читали «Розу»? Его звали Чаровиц… [2]

– Подожди. Ноги у тебя не болят?

Ястреб покачал головой.

Опять дробный стук зубов, словно звенит стекло.

– Совсем ничего не чувствуешь? – спрашивает Коралл.

Взгляд Ястреба становится неподвижным, он с напряжением смотрит на Коралла.

– Коралл! – Коренастый поручик отодвинул еловые ветви. – Вас вызывает майор…

– Укройтесь здесь, в этом лесочке. – Кружок света лег на середину карты. Карандаш майора клюнул в зеленое пятно и застыл, выдавив ямку на развернутой карте. – Отсюда, – продолжал майор, – в двух километрах Соболево, сразу же за рекой…

– Я был там когда-то, – сказал Коралл.

– В Соболеве есть врач, связанный с организацией. Он сделает им перевязки и уколы. Сейчас двадцать три часа двадцать пять минут. В двадцать четыре часа выступаем. Около Соболева будете перед рассветом, а точнее – в два. Оттуда связной должен проделать двадцать восемь километров, на явке он получит велосипед. Итого, три часа. – Майор отсчитывает время, подняв руку, освещая циферблат. – Утром, часов в шесть-семь, он будет на месте. Пока подготовят машину, пропуска, пройдет какое-то время. Короче, в полдень за ранеными придет машина. Ваша задача: не двигаться с места, ждать даже до ночи. Только в случае непосредственной угрозы можете отойти в глубь лесов.

Уже с минуту Коралл слышал скрип телеги на дороге, но не хотел прерывать майора. И вот загремели кованые колеса и раздался окрик: «Стой!» Посыпались проклятия, майор погасил фонарик. Они одновременно встали. Из-за поворота во весь опор вылетела взмыленная лошадь; на телеге стоял Мацек и кричал, оглядываясь назад:

– Вояка, чтоб тебя!… Майор обратился к поручику:

– Грузите раненых. Объявите сбор. Ветряка ко мне…

Он снова щелкнул фонариком и внезапно осветил руку Коралла, обмотанную обрывками рубашки, на перевязи из солдатского ремня.

– Как рука? Пошевелите пальцами… Хорошо. Обойдется…

Майор замолчал, положил фонарик в карман френча, расстегнул ремень с двумя пистолетами; один, в немецкой жесткой кобуре, оставил, второй, в клеенчатом чехле, снял с ремня, опять застегнулся.

– Винтовку оставьте в отряде, с ней одной рукой не справиться.

Коралл взвесил на руке топорную тяжесть виса, его пальцы с удовольствием ощутили сквозь мягкий чехол ребристую рукоятку, насечки на ней.

– Это оружие Венявы, – продолжал майор. – Я даю его вам.

Он сделал полшага. Худая шея, крючковатый нос, близко посаженные глаза – сейчас майор больше, чем обычно, был похож на птицу, только что вырвавшуюся из огня: взъерошенную и перепуганную. «Но там, в самом пекле, я тебя что-то не заметил», – подумал Коралл. И вдруг майор, грозный командир, предстал перед ним без всякого ореола. Коралл увидел и дергающийся кадык, и расширенные зрачки, и сбившуюся пилотку.

– Я скажу вам еще об одном, подхорунжий, чтобы вы, когда понадобится, приняли это во внимание. – Майор помолчал, уставившись на Коралла. – Венява – офицер связи главного командования. Я говорю вам это, чтобы вы в соответствующий момент смогли принять решение… Понимаете меня?

– Так точно. Все мы солдаты, – великодушно ответил Коралл, а сам подумал: «Я мог бы теперь прижать тебя и заставить сказать то, чего ты так боишься, старая лиса…»

– Я понимаю свою задачу, пан майор, – добавил он бесцветным голосом.

– Итак, повторяю: вы должны ждать машину… – В голосе майора неожиданно исчезли начальственные нотки.