Раненые звезды - [50]

– А что так? – спросил я, – по мне так твоя родина очень яркий пример того, когда мировое господство очень даже нравится.

Питер зыркнул на меня, но промолчал, сделав вид, что чем-то заинтересовался в иллюминаторе.

– Так, – вмешался Чжан, – я врубаю прослушку. Если будем молчать слишком долго – это будет подозрительно.

Я согласно кивнул.

12

Космический туалет – вещь крайне специфическая. По правде говоря, не представляю, как народ справляется в смешанных экипажах. Хотя нет, вру – кажется, все-таки представляю: старыми добрыми памперсами. Потому что сделать то, что предполагает эта хитроумная система шлангов, вентиляторов, мешков и присосок, практически, публично – это нужно иметь или очень крепкие нервы, или очень своеобразный склад характера.

У мужчин в этом смысле есть совершенно незаслуженное преимущество. Альтернатива памперсам, которой я с удовольствием воспользовался. Такая штуковина, которая надевается прямо на член, и закрепляется специальным поясом. Моча отводится по специальной трубке в плоский баллон с клапаном под отрицательным давлением, закрепленный на внутренней поверхности правого бедра. Левое бедро, кстати, было занято специально сделанной для этого полета кобурой для тюрвинга. Такое вот соседство.

Пиктограмма с мужской и женской фигурками в капсуле издевательски висела прямо под нашими головами. Теоретически я знал, что дверца раскрывается в небольшую ширму – как раз достаточного размера, чтобы прикрыть булки, но не более того. Хорошо хоть во время подготовки на Земле познакомиться с этим устройством ближе я просто не успел.

Все эти часы я с ужасом ожидал, что будет, если кому-то из нас сильно приспичит по крупному. Но, к счастью, не пронесло. Никого.

Даже по-маленькому никто в бортовой туалет не ходил. Очень вероятно, у всех было такое же устройство, как у меня, или же его аналог.

И все равно – несмотря на относительный комфорт и удобство – сходить в туалет, не снимая скафандра, к тому же, глядя на соседей, или участвуя в обсуждении особенно живописного урагана, зависшего над Мадагаскаром, было тем еще испытанием. Сфинктер просто наотрез отказывался подчиняться, несмотря ни на какие доводы разума, и переполненный мочевой пузырь. Но, промучившись минут тридцать, я все-таки смог одолеть свой организм. Наверно, это был самый необычный поединок в моей жизни.

До сближения с кораблем мы успели перекусить, и даже немного вздремнуть. Сон в невесомости – дело очень благодарное. Еще не придумали перину, которая была бы мягче полного отсутствия веса.

Забавный факт: если капсула – челнок, которая вывела нас на орбиту, имела собственное имя: «Орел» (банальщина жуткая, но все-таки), то главный корабль такой чести не удостоился. Катя сказала, что название корабля – это единственный вопрос, который не удалось согласовать всем заинтересованным сторонам. И в итоге им решили просто не заморачиваться.

– «Орел», стыковка через пять минут. Займите места, и пристегнитесь, – прозвучал обезличенный голос в шлемофоне.

Мы послушно заняли места. На большом мониторе напротив моего кресла уже было выведено изображение с внешней камеры, по центру которого был стыковочный узел большого корабля.

Сам безымянный корабль выглядел несуразно, и в то же время величественно. Несуразно – потому что инженеры с видимым удовольствием плевали на сопротивление воздуха, добавляя изогнутые под немыслимыми углами фермы с эмиттерами защиты, вакуумными и электромагнитными датчиками, и прочими крайне полезными в космосе штуковинами. Величественно – потому что он был огромным. По-настоящему большим. Раза в три больше МКС в ее лучшие времена. Оба центровых отсека состыковали практически идеально. Если не знать, что корабль – по сути, химера, созданная из двух проектов, то заподозрить что-то подобное было бы сложно.

Кольцо ускорителя главного плазменного двигателя было вынесено на длиннющих фермах, метров на пятьдесят от жилых отсеков, да еще и прикрыто массивной куполообразной защитой.

Наша орбитальная капсула выглядело недоразумением на фоне этой громадины.

– Впечатляет, да? – прокомментировал Питер.

Чжан что-то ему ответил по-китайски.

– Главное, чтобы надежным был, – заметил я, – внешность – это вторично.

Питера мои слова почему-то рассмешили.

Стыковка проходила в полностью автоматическом режиме. И, пожалуй, мы сближались значительно быстрее, чем мне было бы комфортно. Совершенно ясно, что человек не смог бы достаточно быстро корректировать траекторию на такой скорости. Неприятное чувство – ощущать себя балластным пассажиром среди всемогущих компьютеров.

И все-же, несмотря на скорость, пристыковались мы совершенно плавно. Я даже не почувствовал ни малейшего толчка. Просто в какую-то секунду на пульте загорелся зеленый огонёк, сигнализирующий о том, что стыковка прошла успешно.

Кстати, стыковочный модуль на нашей капсуле, и на корабле был специально усилен для этой миссии – чтобы выдерживать ускорение вплоть до пяти же. Избыточное требование, но на душе как-то становилось теплее оттого, что оно выполнено. Все потому, что капсула не будет возвращаться на Землю, а полетит с нами. Посчитали, что так проще. Насчет проще, если честно, я не уверен – но психологически так точно намного комфортнее.