Раненое сердце демона - [55]

Сагир

   Учитель, которого нанял отец, когда мне исполнилось три года, учил всему играючи. Благодаря этому я не ненавидел учебу, как многие дети даонов, изыскивая любые возможности, чтобы отлынивать от нее. Я учился с удовольствием, внимая каждому слову наставника. Именно он приохотил меня, совсем еще мальчишку, к настольным играм.

   Их обожала мать и презирал отец – по-моему, он клеймил плохим все, чему она уделяла внимание, игнорируя мужа – явно с удовольствием не замечая его в упор. Освоив некоторые из них, я пожелал играть с ней. Матушка изогнула бровь, хмыкнула и указала мне на стул у огромного игрального стола.

   Через час она разгромила меня в пух и прах и обозвала точной копией отца, «такого тупого, что им гвозди забивать можно!» До ночи я сидел на верхушках башен и утирал бегущие по щекам слезы обиды. А потом вытер сопли, нашел учителя и потребовал научить играть достойно.

   Ушло несколько лет, чтобы освоить все премудрости, уловки и научиться разрабатывать стратегии. Заодно проштудировать учебные книги – в том числе те, на полях которых стояли пометки материнской рукой – на страницах, где они имелись, я задерживался надолго, размышляя и делая свои заметки.

   А потом настал тот день, когда я снова подошел к матери, сидящей за игрой – как всегда долгими вечерами. Она окинула меня взглядом и снова указала на стул. В процессе игры в ее глазах появился азарт и то, что я хотел бы, но опасался пока что счесть за интерес к сыну. Долгая игра закончилась ничьей. Но для меня это была победа – грандиознейшая.

   - Тренируйся, - сказала матушка, не обронив и слова похвалы. – У тебя мои мозги. Будешь развивать их, многого добьешься. – Она усмехнулась с горечью. – Ведь ты мужчина, перед тобой все пути открыты.

   - Благодарю. – Откликнулся почтительно.

   - Но и о теле не забывай, - она подошла ко мне и пощупала бицепсы. – Как бы ты ни был умен, в бою потребуется сила, ловкость и выносливость.

   - Учитель доволен моими успехами в спорте, - похвастался я, уязвленный ее замечанием.

   - Доволен – отвратительное слово! – мать повысила голос. – Ты должен быть недоволен! Всегда! Запомни это, сын. Лишь неудовлетворенность достигнутым приводит даонов на вершину, их ненасытность! Никогда, запиши это себе на лбу, Сагир, никогда не останавливайся! Начнешь почивать на лаврах – умрешь!

   - Понял, матушка. – Я замер, обратившись в слух.

   Она впервые говорила со мной, как с равным, словно только сейчас на самом деле заметила отпрыска.

   - Я родила тебя не для того, чтобы ты стал такой посредственностью, как твой папаша, - она презрительно скривилась. – Тебя ждут великие дела, сын! Ибо в тебе течет кровь моего великого рода!

   Тонкий аромат отвлек меня от воспоминаний. Повернул голову и увидел Лиару, которая замерла в дверях.

   - Проходи, красавица, я не кусаюсь.

   - Как раз кусаешься, - напомнила она, войдя в комнату.

   Глазки сверкнули – видимо, тоже вспомнила нашу жаркую ночь. Да, она права, я укусил ее – дважды. И с удовольствием бы сделал это третий раз, не раздумывая. Обычно я редко награждаю женщину ядом даона – он драгоценен и вызывает привыкание обеих сторон. Но с Лиарой в ту ночь я наплевал на все правила без исключения.

   Девушка подошла к столу, за которым я сидел.

   - Ты так пахнешь… - Я прищурился, втянув носом воздух.

   Такой сладкий аромат, волнующий и заставляющий кровь кипеть – аромат женского удовлетворения.

   - Ты ласкала себя, Лиара, - встал и прижал ее к краю стола.

   - Чушь, - попыталась отойти, но я не позволил.

   - Не отпирайся, скажи мне. – Заглянул в лицо, запустив взгляд прямо в душу.

   - Нет! – возмутилась как можно правдоподобнее, но запылавшие щеки сдали ее с потрохами.

   - Врешь. – Улыбнулся самодовольно. – Ты представляла меня, когда ласкала себя?

   - Нет! – почти выкрикнула.

   - Представляла. – Сжал ее талию. – Как это было, расскажи? Что я делал с тобой?

   - Отпусти, демон! – прорычала, попытавшись оттолкнуть.

   - Рычи, сколько угодно, моя хищница, я знаю, ты меня хочешь!

   - Как и ты меня! – выпалила она, обжигая глазищами.

  Кажется, сейчас ярость из них выплеснется наружу, и я узнаю, какие ожоги оставляет расплавленный жемчуг – на моем сердце.

   - Так чего же мы тогда ждем? – изогнул бровь, поддразнивая ее. – Раз хотим друг друга, что нам мешает?

   - Сказала же, что не буду твоей наложницей!

   Вот ведь вредное строптивое создание! Даже изнывая от желания, которое я и кожей, и сердцем, и членом ощущаю, как собственное, все равно упорствует! Из последних сил держится, но упрямится! Не думал, что она окажется такой стойкой!

   - А я тебе сказал, что не возьму силой. И слово сдержу. Потому что дождусь, когда ты придешь сама, Лиара.

   - Нет!

   - Придешь, - погладил строптивицу по раскрасневшейся щеке. – Придешь, попросишь и признаешь меня своим господином.

   - Ни за что!

   - Тебя же тянет ко мне, - рассмеялся. – Иначе зачем ты пришла?

   - Может, я хочу сыграть? – хитро прищурилась и указала глазами на стол.

   - Ты же не умеешь?

   - Так научи.

   - Я тебя кое-каким играм научил, - ухмыльнулся. – Ты все равно со мной в них не играешь.